— Думаю, вы нашли самую интересную тему для интервью с мистером Фэррингтоном.
— Вы шутите?
— Допивайте напитки, а потом я отведу вас в ваши комнаты. Думаю, вы будете удовлетворены.
— Конечно, будем, — сказал Брайант. — И соглашусь с вами, мистер Фэррингтон — очень интересный человек.
Уэстмор выглядел еще более отрешенным. Неосознанно он взялся за ручку застекленных дверей и попытался открыть их, но потом вспомнил, что они заперты.
— Ваш участок, должно быть, нашпигован системами безопасности и датчиками сигнализации. Почему двери заперты?
Майклз продолжал еле заметно улыбаться.
— Разумные меры предосторожности. В этом доме много ценностей, мистер Уэстмор.
Конечно, но… Уэстмор не закончил мысль. Его опять мучили дурные предчувствия. Снаружи, за обширным садом, перед следующим крылом особняка он увидел подъездную дорожку, заканчивающуюся тупиком. Мимо проехал цельнометаллический фургон с надписью «ДАЙЕ ФАРМАСЬЮТИКАЛС, ЛТД» на борту.
Брайант тоже увидел его.
— Не помню, чтобы в профайле мистера Фэррингтона упоминалось, что он владеет фармацевтической компанией.
— Он не владеет ею. Он имеет к ней всего лишь эзотерический интерес.
— Эзотерический? — Брайант бросил на него озадаченный взгляд. — Вы имеете в виду, финансовый.
— Я имею в виду эзотерический.
Но Уэстмор его не слушал. Вместо этого он трогал пальцами окно. Это было не стекло, а что-то сложное по составу.
— Эти окна из лексана, верно?
— Да, именно так, мистер Уэстмор. Внешний вид имеет важное значение, особенно для такого человека, как мистер Фэррингтон, но меры безопасности — не менее важное. Каждое окно в особняке сделано из лексана. Очень дорогой материал. И вы правы, особняк, как и прилегающая территория, оборудованы системой сигнализации. Все двери оснащены электронными замками. Мы не хотим, чтобы кто-то забрался внутрь.
Или выбрался наружу, — подумал Уэстмор.
Фадден не был знаком с такими аномалиями, но даже если бы и был?
Генетические нарушения отличались многообразием. Энтропия пальцев, лишний большой, и кроме всего, односторонняя гемигипертрофия с врожденной асимметрией, не говоря уже об остром гипопитуитаризме. Лежащую на кровати женщину звали Кэрол, хотя ее имя было так же бесполезно, как и ее жизнь. В двадцатилетнем возрасте лицо у нее было десятилетней девочки. И такое же базовое развитие организма. Базовое развитие организма. Вот именно. Из-за гемигипертрофии одна половина ее полутораметрового тела росла быстрее, чем другая. Правая рука и нога были толще левых в два раза, и на несколько сантиметров длиннее. Большие пальцы рук были размером как сардельки, в то время как остальные пальцы перестали расти еще в пятилетнем возрасте. Хотя ей было почти уже тридцать, она больше напоминала маленького уродливого ребенка.
