— А?
— Ну так! Теперь достать паяльные лампы. Поработаем вечером.
— Я могу в пожарке взять, — сказал Савелий.
— А я у соседа. Да, а ты где ужинаешь?
— В столовке, где же.
— Пошли ко мне. У нас сегодня картошка в мундирах, сало и свежий лук.
Савелий сглотнул слюну, но вежливо отказался.
Антонишин крутнул шеей:
— Идем, говорю. Третий раз не повторяю.
— Идем, идем, — поспешно согласился Савелий.
Их встретила русоволосая худенькая женщина. На ней был старенький фартук. Она улыбнулась мужу, и тепло ее улыбки передалось Савелию. Он, не знавший с младенчества материнской ласки, был очень чуток к радушию, и враз ему стало хорошо. Сердце его немедленно откликнулось благодарностью. Для себя Савелий тут же записал их в друзья.
С паяльными лампами они вернулись на берег поздновато. Солнце палило с прежней силой, и если бы не часы, никто никогда бы не догадался, что уже вечер.
— Сначала снимем старый слой, а уж тогда начнем жарить.
Лампы загудели ровно и мощно, как спаренные реактивные моторы. Оттого, что кунгас долго пролежал на днище, в смолу впечатался слой песчинок и маленьких камешков. Под огненной струей они раскалялись до малинового цвета и казались зернышками неведомого драгоценного минерала. В иных местах доски настолько пропитались сыростью, что надо было много раз водить лампой, пока не испарялась, брызгая и шипя, вся влага. Первым вскрикнул и выронил лампу Савелий. Она покатилась к куче щепок. Гена одним махом настиг ее, откинул в сторону и затоптал начавшееся пламя.
— Чего ты?
— Да смола проклятая. — Савелий показал на тыльной стороне левой руки черное пятно величиною с копеечную монету.
— Поосторожней! — сердито пробурчал Гена и почему-то представил древних славян с бадьями горящей смолы на крепостных стенах. — Попробуй сковырнуть, говорят, в смоле есть канцерогенные вещества. Как бы рак не схватить…
Савелий притронулся к пятну и сморщился.
— Эх ты, опоздал. Надо сразу отколупывать. Смотри, — он протянул руку и показал на красные точечки. — Мне как попадет, я сразу — чик! Правда, отдирается, проклятая, вместе с кожей.
Прежде чем начать смолить, они подошли к ребятам со второго кунгаса. Кудлатый парень, похожий на цыгана, помешивал кипящую смолу в бочке.
— Смолите?
— Нет, танцуем, — отозвался кудлатый.
— А где смолу берете?
— А вот в бочке. Берите, всем хватит. Только гудрон это — не смола. Обращаться как, знаете?
— А чего тут знать? — обиделся за «танцы» Гена. — Разведем такой же костер и — поливай!
