Библиотечка журнала «Милиция» № 4 (1997) - Владимир Николаевич Першанин, Владимир Георгиевич Христофоров

Тепловая головка «Стингера» догнала военно-транспортный самолет на высоте полутора тысяч метров. Взрыв распорол правый двигатель. Дюралевое крыло, разваливаясь на куски, отделилось от корпуса. Самолет затрясло, вкручивая его в крутой штопор.

Катапульты выстрелили три раза. Парашюты, раскачиваясь, несли над барханами три темные человеческие фигуры. Транспортник, опережая их, под острым углом падал вниз. Вспышка и раскатистый гулкий, взрыв подняли на сотню метров черный столб дыма. Волна сжатого воздуха встряхнула людей и парашюты.

Командир самолета Михаил Решетков с трудом расстегнул ремешок шлема и сбросил его с головы. Осколок, пробивший шлем, застрял в затылочной кости, причиняя острую боль. С непокрытой головой стало легче. Решетков посмотрел вниз. Десяток всадников, рассыпавшись на три кучки, скакали вслед за приближающимися к земле летчиками. Через несколько минут они встретятся, и шансов уйти на этот раз не останется.

Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Верхушки барханов отсвечивали красным, а темные пятна ложбин сплетались в причудливую вязь. Решетков чувствовал, как намокает от крови майка. Рана на затылке кровоточила, теплая струйка стекала за шиворот по спине. К горлу подступала тошнота. На несколько секунд Решетков потерял сознание, потом опять пришел в себя, вцепившись намертво в парашютные стропы.

Второй пилот, Лагутин, опускался неподалеку, серое полотнище его парашюта колыхалось уже у самой земли. Штурмана Николая Гайдука отнесло ветром дальше всех. Двое всадников преследовали его, насмешливо показывая знаками, чтобы он поторапливался. Они не ждали сопротивления, слишком жалким казался болтающийся под куполом одинокий человек со сбитого ими с такой легкостью военного самолета.

Это было их ошибкой. Штурман уже побывал в плену у воинов ислама. На его глазах оскопили, а потом повесили двух молодых таджиков, и сам он, просидев месяц в подвале, каждый день ожидал подобной участи. Бессилие и страх, пережитые им, заставили Гайдука поклясться самому себе никогда больше не попадаться в плен.

Хладнокровно взвешивая шансы вырваться из ловушки, штурман понимал, что их немного. До темноты оставалось минут тридцать — сорок, и продержаться это время среди голого песка будет непросто.

Толчок о пологий склон бархана опрокинул штурмана набок. Небольшого роста, верткий, как ящерица, он мгновенно освободился от строп. Парашют тащило по песку, и следом за ним устремились оба всадника.