— Конечная! Троллейбус дальше не идет! Конечная! Девушка, вы выходите?
Ромашкин вместе с дедушкой Слепченко поймали такси и направились в дачный поселок. Миновав Люберцы, машина остановилась у поста ГИБДД. Ромашкин спросил адрес, и сотрудник показал куда — то в глубину поселка. Машина долго петляла по тесным улочкам без названий. Спросить адрес было не у кого: Малаховка в вечернее время закрылась на семь замков, прохожих не наблюдалось. Уже далеко за полночь Ромашкин увидел возле одного из домов знакомые очертания машины «Форд — сьерра». Он вышел и исследовал номер — две последние цифры были тоже «56», как и те, что он видел возле отделения полиции.
— Это она! — сказал Ромашкин. — Машина инспектора, я обратил внимание на номер.
Они долго стучали в ворота, пока в соседних домах не начал зажигаться свет — только тогда появился какой — то мужик в полосатой пижаме, который молча впустил поздних гостей и также молча ушел в глубину дома.
— Как вы посмели явиться ко мне домой? — вместо приветствия возмутилась инспектор. — И вообще, как вы меня нашли? Мало ли что ребенок?! Ничего с этим ребенком не случится. Накормят, напоят, поиграют. Уж во всяком случае, ей будет лучше, чем в семье, где никто не следит за малышкой!
— Я т-тебя задушу! — дедушка побледнел и со сжатыми кулаками двинулся на наглую заспанную даму в теплом халате.
— Вит — тя! — завизжала инспектор. — Убивают!
Из спальни вышел заспанный Витя, почесывая затылок, но, заметив, что все вещи целы, а на его благоверную никто не покушается, потерял всякий интерес к событию. Он постоял для порядка в комнате, налил себе водички и ушел досматривать сны.
— Имейте в виду, — сказал Слепченко. — Я это так не оставлю. Я завтра же обращусь в прокуратуру!
— Хорошо! — согласилась инспектор. — Не надо никуда обращаться! Мы сейчас все решим! Не хотите ли пройти, чаю выпить!
— Мы хотим только одного: узнать, где девочка, — сказал Ромашкин, заметив, что дедушка отвернулся к стене и тяжело дышит.
— Я же и говорю, мы можем договориться, — затараторила инспектор. — Дело в том, что я не знаю адреса той женщины. То есть, я знаю ее домашний адрес, но не знаю, где ее дача. А она, по всей вероятности, на даче сейчас.
— Ну, так узнай! — не выдержал Ромашкин, стараясь не смотреть на деда, который держался за сердце. — И побыстрее, иначе, я вам гарантирую неприятности!
— Я всего лишь исполняла свой долг! — ответила дама. — А вот вы ворвались в чужой дом. У меня тоже есть собственная точка зрения на происходящие события. Здесь надо явно лишать родительских прав как родителей, так и дедушку с бабушкой. Впрочем, я сейчас все узнаю, — она стала набирать номер по мобильному телефону.
