Эту радостную весть привез комдив. После краткого совещания, на котором были уточнены новые боевые задачи, комдива пригласили посмотреть «особые» трофеи.
— Почему особые? Разве не обо всех трофеях вы доложили? — спросил комдив.
— Об этих еще не докладывали.
— Что ж, пойдемте посмотрим.
Накануне полковые разведчики на одной из подвод вражеского обоза обнаружили целый чемодан с наручными и карманными часами самых различных иностранных марок. По всей вероятности, склонный к мародерству фашистский обозник сдирал часы со своих убитых однополчан, чтобы потом отправить посылкой домой, в Германию. Мародер-гитлеровец был убит во время перестрелки, а часы, наскоро завернутые в плащ-накидку, разведчики доставили на полковой НП.
…Наступление продолжалось. Ломая сопротивление врага, войска 13-й армии в тесном взаимодействии с другими частями и соединениями фронта с боями продвигались на запад. И хотя мороз стоял под тридцать и метель не унималась, бойцы торопились. Освобожденные деревни приносили им большую радость. А впереди был многострадальный Курск.
Как неузнаваемо изменилось все за полгода немецкого владычества! Напрасно вглядывались мы в утреннюю мглу в поисках деревни Мишино. На карте она значилась, а наяву — лишь занесенные снегом печные трубы да обгоревшие стволы деревьев. Та же участь постигла Казаково, Липовчики и десятки других сел и деревень. Уцелевшие жители, в основном женщины, дети, старики, ютились в погребах и землянках. Со слезами радости встречали они родные войска.
Днем остановились на короткий привал на хуторе Кшенский. В единственной чудом уцелевшей хате разместился штаб. И как-то случилось так, что вокруг расположились комендантский взвод, рота автоматчиков и еще кое-какие приданные полку подразделения. Всего человек двести.
Не успели офицеры штаба полка сесть за стол обедать, как в небе послышался гул мотора.
Фомин приоткрыл дверь, выглянул из хаты.
— «Рама», — пренебрежительно махнул он рукой.
— Дверь закрой, хату застудишь! — недовольно проворчал начальник артиллерии Ковригин.
Раздались дружные ружейно-автоматные залпы.
— Молодцы ребята! — проговорил Фомин. — Нет, вы только посмотрите. Того и гляди снимут ружейным огнем немецкого разведчика. А помните, как было? Сломя голову убегали от «рамы».
С начала наступления цепко держалась непогода, и авиация противника не появлялась. Этот же день выдался ясным, солнечным. Но, видимо, радость победы притупила бдительность. Все в штабе словно забыли об авиации противника. Настроение у всех было веселое, приподнятое. Но едва Фомин разлил по стаканам традиционные фронтовые «сто граммов», как в небе раздался уже более мощный гул моторов. Что происходит, все поняли мгновенно. «Рама», заметив на хуторе; скопление войск, привела за собой бомбардировщики. С улицы послышались предупредительные команды «воздух», но было поздно, бомбардировщики спикировали. Загрохотали взрывы.
