Тут надо отметить одну интересную особенность Жориного организма — по каким-то причинам природа то ли обделила, то ли наградила его полным отсутствием обычной человеческой реакции на стресс. Так, когда у нормального человека при появлении опасности резко увеличивается частота дыхания, пульс и кровяное давление — и всё это благодаря адреналину, который впрыскивают надпочечники, — у Жоры не происходит ровно никаких изменений. Пушкинская фраза: «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю…» не имела с организмом Георгия ничего общего. Даже в самых сложных и тяжёлых ситуациях в Афгане он никогда не терял головы. От волнения, возбуждения или страха у него никогда не тряслись руки и не сбивалось дыхание. Это качество не раз выручало его с товарищами из самых пиковых положений. Абсолютно хладнокровно и спокойно он оценивал ситуацию, и, без лишних эмоций, не спеша, выбирал самое верное решение.
Также, спокойно и академично, он освоил перед армией в аэроклубе спортивный Як, исповедуя старую лётную истину, что«…в авиации надо делать всё быстро, медленными движениями, и без перерывов между ними».
Благодаря этой своей особенности он очень неплохо стрелял, особенно на дальние дистанции, и, по этой же причине с треском вылетел из секции бокса, в которую решил записаться в девятом классе.
Напутствие тренера было кратким: «Иди домой, физические кондиции шикарные, а вот хорошей спортивной злости у тебя, парень, нет ни капли. А без неё нет настоящей воли к победе, будешь вечно вторым», и Жора подался в аэроклуб, о чём, впоследствии, совершенно не жалел.
Тем временем, вошедшая компания не пожелала сесть на свободные места и, отпуская матерные комментарии, миновала Жорину скамейку. Он не спеша, спокойно их разглядел — пятёрка крепких ребят от 20 до 25 лет, стрижки ёжиком, обычная униформа шпаны — спортивные костюмы типа «Адидас», короткие куртки, кроссовки. Эта компания как-то сразу заполнила весь проход в середине вагона.
К немалому Жориному удивлению они безразлично скользнули по нему взглядами, и почему-то сразу привязались к старику в беретке, почти закрыв его от Жоры своими спинами.
— Глянь, Лёха, что за панама у деда! — начал один, выглядевший постарше остальных, видимо вожак этой шайки, поставив правую ногу на край вагонной скамейки.
— И «сидор» у него под стать кепке — подхватил другой, а третий дурашливо запел — …а что у вас, ребята, в рюкзаках? — и присел напротив, по-хозяйски схватив мешок за лямки и пытаясь поднять его с пола.
