По мере приближения с толпой происходили странные метаморфозы. Она как бы становилась больше и одновременно компактнее, группируясь прямо на пути приезжих.
Клавдия почему-то была уверена, что на территорию свалки они просто не войдут. Почему их не пустят эти угрюмые люди, можно было только догадываться — запчасти! Эти жучки неплохо наживались здесь. Неужели они допустят конкурентов?
Был, конечно, другой выход — выдернуть из сумки «корочку», напустить серьезу и гаркнуть:
— Разойдись! Прокуратура Москвы!
Но Клавдия не была уверена, что тут же не прогремит из толпы бухающий звук стреляющего обреза. То есть, проще говоря, Клавдия растерялась и замедлила шаг.
К сожалению, она не учла не угаснувшего единоборства мужа и сослуживца. А они как раз сейчас были в том взведенном состоянии, которое заставляет мужика переть на танк, не говоря уж о кучке мрачных лиц с засунутыми глубоко в карманы руками.
Правда, она вовремя заметила, как Игорь сунулся за пазуху, чтобы вытащить удостоверение, успела уцепиться за его рукав и, с незнакомыми ей самой, визгливыми нотками в голосе прокричать:
— Федь, ты че-то перепутал, это не рынок, кажись! Мальчики, а тута рынок далеко?
Толпа снова подверглась странным метаморфозам: она рассыпалась и стала меньше.
Ответа, впрочем, не последовало.
— А че это такое тута? — продолжала изображать темную клушу Клавдия. — Мальчики, это че такое тута?
— Вали отсюда, тетка, — зычно сказал кто-то из толпы. — Рынок в другую сторону.
— Ой, Федь, я ж тебе говорила, а ты глаза вечно зальешь и токо знаешь ругаться.
Угрюмость толпы сменилась снисходительным посмеиванием.
— А ты тоже остолоп, — напустилась на Игоря Клавдия, — нет, чтоб унять отца, так сам с ним бухаешь.
Муж и Игорь, опешив от напора Клавдии, неумело кивали и страшно неорганично разводили руками.
— Давай-давай, коза, ввали им! — посмеивался крепкий мужчина в коже, как бы позволяя тем самым и другим потешаться над дурой теткой. Толпа позволению вняла. Хохот начался дикий.
«Маленько переиграла, — подумала Клавдия. — Ну, комедия — трудный жанр…»
— Может, хоть воды тут дадут, а то ведь закипит радиатор.
Почему Клавдия так легко вспоминала эти чисто мужские слова — загадка.
— Ребята, тут водичкой не разживемся? Нам токо полведерка, да, Федь?
— Иди, тетка, — снова позволил тот самый кожаный крепыш.
Толпа расступилась, и Клавдия с мужем и Игорем оказались у запертых ворот.
— Ой, а тута закрыто, — обернулась к кожаному Клавдия.
