— Вячеслав, Вячеслав! Что вы делаете?! Как вы научились управлять этим?! — прервал его полет-погружение громкий крик профессора Босха.
С сожалением, остановив мелодию, он нехотя вернулся в обыденную реальность.
— Что? О чем вы? — натянуто спросил пианист.
— Вы! Сейчас все датчики зашкалило! Ваша аномалия проявилась даже ярче, чем во сне. Возможно ли, что на это повлияла ваша музыка? О чем вы думали, когда играли? Нам нужны еще данные! Так что, играйте! Играйте и не обращайте внимания ни на что на свете! — восторженно кричал Павел Лаврентьевич.
Долго упрашивать не пришлось, и Вячеслав вновь нырнул в другую реальность. Туда, где он был истинный творец. Время остановилось и сразу же понеслось куда-то по своим делам. Музыка сливалась с мыслями, олицетворяя их. Все было прекрасно в этот момент. — Я поражен! За сегодняшний день мы добились большего, чем за все прошедшие недели, — уже поздно вечером вещал профессор Босх за чашкой чая.
Лаборанты и прочий исследовательский люд уже разошлись по домам. И только главный мозг вместе с феноменом остались, чтобы отойти от произошедших событий и немного расслабиться. Хотя, понятие релакс сюда подходит не полностью, ведь даже сейчас в голове Павла Лаврентьевича шла напряженная работа над полученными результатами. Но вслух он, конечно же, старался говорить на отвлеченные темы. Правда, это не всегда получалось.
— Скажите Вячеслав, как давно вы занимаетесь музыкой?
— Если начать с первых моих попыток, то практически с самого детства. Только это были юности чистые стремления. Всю тяжесть моего положения в паутине музыки я осознал в четверть вековом возрасте, когда стал не только играть для себя, но и учить этому других. При этом я никогда не был гениальным композитором и музыкантом. Всё в пределах нормы. Небольшие концерты в местных ДК, пара выездов с университетским оркестром в ближнее зарубежье и на этом моя одаренность заканчивалась. Но всё это пустое. Признание требуется тем, у кого не хватает своей глубины. И я, будучи абсолютно неизвестным, получал дикое наслаждение, просто создавая и проецируя музыку, играющую у меня в голове, — словно исповедь, как на духу рассказал слепой пианист.
Неспешно отпив несколько глотков крепкого чая, Павел Лаврентьевич странно взглянул на Вячеслава.
— Знаете, несмотря насовсем небольшую разницу в возрасте, мне кажется, что духовно вы раза в 2 этак моложе меня. С чем это связано? Да, думаю с вашей страстью. Музыкой. И хотя я тоже дико увлечен и можно сказать погружен в её Величество Науку, но всё не получаю столько безумного экстаза от новых вершин познания. Или быть может все мы просто разные люди,… Тем не менее, создается такое ощущение, что ваш внутренний огонь, каким-то образом выплескивается в реальность. Но на уровне работы подсознания. И будучи предельно честным, меня научного сухаря иногда до глубины души трогали те мотивы, что вы сегодня играли. Это было поразительно! Вячеслав же в ответ на эти слова лишь улыбнулся и сделал еще глоток чая. Сотрудничество с профессором переставало быть скучным и занудным и начинало обещать много интересного и необычного.
