Люди Радуги | страница 58



— Вот теперь припоминаю. То есть, вся моя необычность проявляется только, когда я сплю? В чём тогда её плюс? И откуда она вообще появилась? — вновь спросил Вячеслав.

Эти вопросы он довольно часто задавал и не только профессору. И всегда получал размытые и, до оскомины во рту, одинаковые ответы. Но сейчас он, похоже, вывел Павла Лаврентьевича на минутку откровенности.

— Да. Это ответ на первый вопрос. На остальные же мы можем строить пока только догадки. Например, что считать плюсом? Безусловно, всевозможные улучшения организма, бессмертие, телепатия и другие глупости. У вас их, конечно же, нет. Но с другой стороны, лично для вас, эта, возможно, бесполезная цепь феноменальных изменений принесет в будущем невообразимый скачок для всей современной науки. А значит, множество плюсов для человечества в целом. Появление же такого явления как вы, это очень загадочная вещь. Как я уже говорил, сотни гипотез могут лишь приблизительно описать некоторые грани, но общую картину мы пока увидеть не можем. Могу сказать только одно, то, что вы согласились на сотрудничество, даёт нам хоть какой-то шанс приблизиться к отгадке вашей тайны.

Вот уже действительно неожиданное буквально чистосердечное признание от такого научного сухаря, как профессор Босх. Только вот информативности оно несло очень малый процент. А значит, впереди еще много дней нудных и скучнейших исследований, опытов и экспериментов.

— Скажите профессор, а есть ли возможность во время некоторых видов нашей работы с вами мне немного помузицировать. Ведь кроме микросна я, в основном, нахожусь в активном положении, ожидая результатов. А хотелось бы немного разнообразить своё времяпрепровождение, — осторожно спросил слепой пианист.

— Думаю, вы говорите о фортепиано, в досье указано, что вы музыкант. Конечно, рояль предоставить я вам не могу, но небольшое пианино без проблем. Тем более, немного музыки будет полезно всем нам для подстегивания творческого взгляда на наши исследования, — степенно ответил Павел Лаврентьевич.

Обрадованный согласием профессора, Вячеслав даже не заметил, как быстро завершился очередной день. И уже на следующее утро его встретила гладкая прохлада клавиш. Быстро выполненное указание Босха, не могло не радовать. И проведя первые пару часов в привычном микросне, он, даже не сняв все датчики, уселся за инструмент. Вокруг, судя по звукам, сновали лаборанты, и фоном звучал привычный шум научной неразберихи, но Вячеслав уже погрузился в привычный океан музыки. Настраиваясь на свой лад, он уже мысленно играл незамысловатую мелодию. Спустя пару минут, глубоко вздохнув, он решил вывести её в реальность. Привычным движением, поправив несуществующие манжеты, он аккуратно вывел первые ноты композиции. Мысли заметавшиеся, будто стая встревоженных птиц, вновь выстроили четкий строй. Окружающее пространство вспыхнуло прозрачным огнем и заискрилось переливчатыми узорами. Он играл! Музыка шла из всего его естества и выплескивалась в реальный мир. В этот момент он по-настоящему жил, неистово стремясь схватить каждую частичку этой Вселенной и подарить ей свою отдельную ноту. Вокруг не был ничего, и одновременно было всё.