— Хоть нынче-то не обижай зайцев Привык на силу надеяться.
— Да я, собственно, ничего. Я могу и дальше
сесть, — смутился медведь Михайло и сел в четвертом ряду.
Сидел он, глядел прямо перед собой и думал: «Жаль, далеко за пирогом идти придется». А что пирог достанется ему, медведь Михайло не сомневался. Он думал о нем всю неделю. Ради него сочинил он три такие сказки, что не мешало бы за каждую из них дать по пирогу. Медведь Михайло был настолько уверен, что пирог будет его, что даже ужинать не стал. Сказал самому себе:
— Я сегодня пирогом поужинаю.
И теперь ерзал по лесине, торопил:
— Давайте начинать. Ну чего тянем.
Пирог уже принесли. Он лежал на березовом пне возле черепахи Кири-Бум на свежих кленовых листьях. Румяный, поджаренный, с коричневой хрустящей корочкой.
Духовитый!
И теплый еще.
Медведь Михайло глядел на него издали и думал:
«Мой пирог. С тыквой. Пахнет-то как аппетитно. Все так и дергают носами, принюхиваются...»
И вдруг встревожился, даже волосы на голове зашевелились: выйдет весь вкусный дух из его пирога, и будет он не таким пахучим, как сейчас. Да и жалко было медведю, что все так сладко вдыхают запах его пирога, даже глаза от удовольствия прищуривают. И он решительно поднял лапу.
— Дайте мне сказать.
На макушке кургана стоял у серого камня медведь Спиридон. Его выбрали распорядителем конкурса. Солнце было у него за плечами, и потому снизу казалось, что медведь горит.
— Ты что, Михайло, уже говорить хочешь? — спросил он.
Медведь Михайло поднялся.
— Говорить я буду. Но я сейчас вот о чем: завернуть бы надо во что-нибудь пирог-то. Дух из негвкусный выходит.
— А ведь верно, — подскочил барсук Филька, — уходит из пирога дух вкусный. Обязательно надо завернуть его.
Филька тоже не хотел получать пирог без теплого вкусного запаха.
— Завернуть бы не мешало, — сказал медведь Спиридон, — да во что?
— Да в лопух хотя бы, — предложил кто-то.
— Что вы, — насупился Филька.
— От лопуха пирог горчить будет.
А Филька не хотел получать пирог с горчинкой.
— И подал тут сверху голос бобер Яшка:
— Да вон газета у медведя Лаврентия. В нее и заверните.
Ему хотелось, чтобы все поглядели на него, но поглядел лишь медведь Лаврентий да и тот рыкнул:
— Я тебе так заверну, что и на березе не усидишь.
Газетой своей медведь Лаврентий дорожил. Нашел
он ее дней десять назад у Ванина колодца. Кто-то из трактористов подходил попить от полевого стана и забыл, а медведь Лаврентий подобрал и не расставался с ней ни днем ни ночью. Солнышко — в небо, медведь Лаврентий — на завалинку. Развернет газету и сидит, глядит в нее, будто читает. Он хоть грамоте и не учен, а все-таки приятно ему слышать, когда говорят о нем в роще:
