Короче говоря, давать и брать.
Разве это не привлекательная логика?
— Что Ваше Высочество сделает, если Ваша покорная слуга предаст Ваше Высочество?
— Ах, не заблуждайся. Я не прошу от тебя абсолютной верности. Если хочешь предать меня, то милости прошу. Если ты считаешь, что кто-то другой, сможет дать тебе больше преимуществ, чем я, то конечно тебе стоит так поступить.
Я не верю в дружбу.
Я больше не верю в любовь.
Кроме того, у меня не было никакого доверия верности.
— Но я обещаю тебе, ты будешь во всей полноте наслаждаться высшей силой власти.
Тем, во что я верю, был равноценный обмен.
Акт разумных людей, меняющих товары одинаковой ценности.
— …
— …
Лазурит уставилась на меня. Я не избегал её взгляда. Молчание было неловко только тогда, когда в глазах друг друга не было никаких мыслей. Мы до сих пор пытались постигнуть взгляд друг друга.
Что-то было внутри меня.
И так же, что-то было скрыто внутри неё.
У нас не было никакой причины бояться молчания.
И наконец.
— Я поняла, Ваше Высочество.
Лазурит опустилась на одно колено.
Она посмотрела на пол, и поклонилась.
— Я, Лазурит, родившаяся от суккубы Хумбаба и выросшая в переулках городов, человек, что в течении 10 лет работала на Фирму Киункуска в качестве купца третьей степени, должна забыть о своём прошлом и жить исключительно целью подчиняться Владыке Демонов Данталиану. Это сердце. Эта голова. Эта душа, навсегда должны быть во власти Вашего Высочества.
Как только её клятва верности была закончена, появились несколько уведомлений.
[Лазурит была нанята в качестве подчиненного.]
[В статусе Лазурит появилась степень преданность.]
[Нестабильная преданность. Другая сторона рассматривает вас как господина лишь по договору. Другая сторона может предать вас в любой момент.]
Я улыбнулся.
Мне особенно нравилась линия предательства в любой момент. Будь то грязная дружба или вечная любовь, вместо этих высокопарных линий, эта линия была более надежной.
Бессмертная любовь, в которой мой отец клялся моим матерям, в конце концов, терпела неудачу. У людей нет силы, чтобы чтить такую любовь.
Вместо того, чтобы беспокоиться о таких ненужных вещах, я предпочел бы быть ленивым.
Вместо того, чтобы быть грубо серьезным, я бы предпочёл быть серьезно грубым.
Таково моё кредо, мои правила, обитые железом.
Внезапно, из моих воспоминаний, появились слова отца:
«Сын. Будь заранее готов.»
«Неважно, что ты выберешь…»
«Ты проживёшь ещё более бесчувственную, чем у меня жизнь.»
