Мне же подумалось, что она прекрасна, но неудачна, она была недостоверной.
Особенно неудачно получился кустарник, он совсем не был похож на кустарник. Я так и сказал. Он засмеялся, и ответил мне словами, которые мне запомнились навсегда.
- Ты видишь кустарник и спекшуюся грязь. Всё так. Они тут и есть. Здесь есть многое, и каждый видит то, что ему нравится как в этой, так и в любой другой сцене. Я же вижу цвета и свет, прекрасную гармонию цвета и света.
Теперь и я уж больше не видел кустарника, это больше не было спекшейся грязью, которая привлекла меня сюда играть, и я ему так и сказал. Я вспомнил, что в первый раз, когда я приехал сюда, я это увидел, но затем... потом...
- Ну, - подбодрил он меня, - что же ты увидел после?
И я попался. Я сознался, что видел индейцев, сарацин, слонов, и... он не стал смеяться. Засмеялся отец, но не художник. Г-н Марпл сказал, что если я стану художником, то мне следует рисовать индейцев или диких зверей... - Если ты увидишь здесь в кустах принцессу, то её надо рисовать. И это мне было понятно.
- Только ваш золотистый свет действительно есть тут, - заметил я, - а вот моих индейцев нет.
- Твои индейцы там же, где и моё золото, - ответил он, - там, где и находится вся красота, у нас в голове. Все мы рисуем то, что нам видится, так и должно быть. Талант художника состоит в том, чтобы видеть красоту во всём, а дело его заключается в том, чтобы дать другим увидеть её. Я показываю тебе золото, ты мне показываешь романтику в кустах. Мы оба художники, но каждый в своей плоскости.
Отец купил ту картину, а мать устроила мне уроки рисования. В то время я собирался стать великим художником, я собирался наполнить пойму Америкэн-ривер... тем, что увижу там. Но учитель рисования стал учить меня совсем не так, как г-н Марпл. Я не смог научиться копировать другие рисунки, и из всего, что я рисовал, хорошим назвали только группу конских голов. А мать всё настаивала, чтобы я продолжал, она посылала меня на уроки рисования точно так же, как и на урокимузыки, ещё долго после того, как я утратил всякий интерес к ним, и у меня пропало желание этим заниматься. В этом состоял её руководящий принцип в образовании: дети должны попробовать всё, у нас не должен был пропасть талант. Ни один из них.
Практическим же результатом того визита г-на Марпла стал несколько иной, хоть и схожий факт. Мне надлежало получить урок, но не в рисовании, а в видении. У нас поселился сын г-на Марпла, Чарли. Возможно, художник потому и приходил к нам. Во всяком случае, после него приехала г-жа Марпл, от неё я узнал, что её сыну, мальчику чуть постарше меня, посулили место пажа на следующей сессии Законодательного собрания штата. Она присматривала ему место для проживания, дом, где бы о нём заботились. "Не хочется ли мне иметь приятеля?"
