— Мазались?
— Пробовал.
— Ну и как, помогло?
— Да кто его знает. Может, и помогло.
— Странностей за ним не водилось?
— За Назаровым-то? Нет, не замечал. Тихий мужик был. И врагов-то у него не должно бы быть. А поди вот. Убили. За что человека убили? Ума не приложу…
Но семь тысяч рублей были в руках у Мокеевой. Семь тысяч не букет цветов…
— Вы утверждаете, что ваш муж следил за вами. На чем основываете вы свои подозрения?
— Кто же еще?
Вот именно. Кто же еще будет в темноте бродить за любовницей обходчика, как не ревнивый муж? А он не показался Шухову ревнивым. Ему вообще наплевать, этому Эде, на жену и ее дела. Или не наплевать? Тогда Шухова надо, как рваный носок, выбросить в мусорный ящик. Не разобрался он в Мокееве. Да и с Назаровым нет ясности. Восемь лет в городе жил тихий человек — обходчик Назаров. На девятый собрался куда-то ехать. Продал дом — и привет.
Продал дом… Продал дом… Зачем ему понадобилось продавать дом? Мокеева на этот счет толком ничего не смогла объяснить. Надоело ему, видите ли, в нашем городе жить. Скучно стало. В конце концов, может, и нет в этом поступке ничего особенного. Наскучило человеку на одном месте жить, захотел сменить обстановку. Странно тут другое: сам Назаров. На работе о нем отзываются как-то неопределенно. Соседи тоже. Старик Комаров, правда, не удержался, брякнул словечко, но тут же споткнулся, прикусил язык. И вытянуть что-нибудь из Комарова не представляется возможным: крепкий орешек этот старик, не раскусишь.
Размышления Шухова прервал телефонный звонок. В трубке зарокотал голос Кожохина:
— Поговорить надо, Павел Михайлович.
— Что-нибудь новое?
— Да как сказать. Оно вроде старое, но на новый мотив.
Кожохин зашел минут через десять. Сел, не снимая пальто. Вытащил сигарету.
— Комаров номера откалывает, — сказал он, выпуская струйку дыма через нос и следя за облачком. — Всю ночь около милиционера просидел.
— Что-что? — не понял Шухов.
— Да около же назаровского дома. Явился с вечера, уселся на крылечко, заявил постовому, что дом теперь ему принадлежит и он его вроде сам охранять должен. Не доверяет милиции, и все такое…
— Ну?
— Ну и просидел. Байки рассказывал. Со светом спать ушел.
— Н-да, — протянул Шухов. — Историйка. Между прочим, Мокееву я отпустил. Прокурор не дал санкции на задержание. Говорит, оснований мало. Взял подписку о невыезде. Да я и сам вижу, что оснований мало. Никаких, словом, оснований нет.
— А деньги?
— Деньги? Деньги в сейфе лежат.
