Случилось это на пятидесятом году жизни Ефима, когда он, сообразно своему послуху, убирал монастырское сено.
Август едва ли не самый благодатный месяц на Соловецких островах, и потому монастырской братии был особый резон усердно трудиться: летний день три зимних кормит, а августовские дни кормят все пять.
Ефим – так будем звать его по прежнему, приехал на покос один на лошади, запряженной в телегу. Надлежало ему собрать ранее покошенное сено в копны да привести в монастырь свежее сено, чтобы попусту не гонять транспорт взад-вперед.
Явление небесное приключилось уже тогда, когда Ефим отъезжал с луга. Вначале захрипела, заартачилась лошадь, а потом и на Ефима напал озноб, перешедший в онемение. Когда матовый шар, поблескивая яркими огнями, навис над ним, из-за онемения он не смог прочитать молитву, наложить на себя крестное знамение. Он кулем свалился с воза, упал на траву лицом вниз, а дальше почувствовал страшный ожог на спине и потерял сознание.
Очнулся Ефим в незнакомом месте, по пояс голый, от локтей рук и выше, от сосцов на груди и ниже, около пупка, за бока на спину уходил чудных узор из переплетенных веточек, похожих на папоротник. Узор был багрово-красным, припухлым и слабо болезненным. Ефим хотел прочитать молитву, но все слова словно смыло огненной болью. Хотел перекреститься, но руки не поднимались выше сосцов. И с тех пор он не может поднимать своих рук выше груди, а багровый узор со временем потемнел, стал коричневым, как загар.
Дикий ужас охватил его. Он куда-то побежал, но перед ним была бескрайняя степь, только далеко на горизонте маячили деревья.
Выбившись из сил, он сел и заплакал, и сквозь слезы услышал, в самом себе голос, что-то неясно бормочущий, и от этого голоса ему стало еще страшней. Когда страх достиг звенящего накала, он уснул.
Во сне увидел себя идущим вдоль странных домов, по странной улице, вымощенной розовыми треугольными плитами. Дома, если эти строения можно назвать домами, представляли собой куполообразные сооружения из матового материала. Каким-то чувством Ефим понял, что этот материал свободно пропускает свет, что он прозрачен, что сквозь него смотрят тысячи глаз, и почувствовал любопытство в этих взглядах.
Так он пришел на площадь, и в центре её увидел крест с телом распятого на нем человека, но, подойдя вплотную, понял, что это скульптура, хотя вряд ли есть такой материал, кроме человеческой плоти, который мог бы позволить так правдоподобно, так жизненно изобразить распятого. Но это и на самом деле была скульптура, поскольку материал телесной фактуры был, как бы янтарем.
