Малайсийский гобелен | страница 67



— Сначала будет черная лошадь, спускающаяся с облаков, затем начнутся земные неприятности.

— В таком случае, я попытаюсь не смотреть вверх.

— Я бы посоветовал тебе внимательней смотреть по сторонам, — резко произнес он.

В свое время он опекал мою мать и бабушку. Тайны, которые он постигал и которыми обладал, связывали воедино повседневную жизнь малайсийцев на протяжении тысячелетий. Мне было жаль, что я не сохранил лишней монеты на кусок хлеба. Попрощавшись, я вышел с чувством едкого раздражения, которое некоторое время никак не покидало меня. Мне чудилась вонь козла.

Осада города турками никак не влияла на разыгравшуюся драму принца Мендикулы и его неверной принцессы. Все еще преследуемый хотя и ослабшим запахом козла, я прошел главными воротами Чабриззи и приготовился вновь предстать перед заноскопом.

Армида уже была здесь. Она выглядела как всегда свежей в прекрасном платье, которого я никогда до этого не видел. Рядом с Армидой стояла Бедалар, с ними оживленно беседовал де Ламбант. Мы тепло поприветствовали друг друга.

— Я хотел сам познакомить тебя с Армидой, — сказал я Гаю.

— О, я подумал, что ждал этого достаточно. А ты, я вижу, сегодня малость не в себе?

— Ты когда-нибудь видел черных лошадей, скачущих по крышам домов?

Вскоре к нам присоединилась, искоса взглянув на меня, Летиция.

Я направился к менее обаятельной компании, состоявшей из Бонихатча, который отрабатывал выпады деревянным мечом, согбенного Отто Бентсона, Солли и еще одного помощника, неуклюжего мужчины-мальчика по имени Рино. Мы должны были играть сцену, в которой генерал Геральд договаривается с Джемимой и уводит ее в лес. Бентсон наблюдал за всеми необходимыми приготовлениями.

Заметив мое появление, Бентсон велел остальным продолжать работу, а меня отвел немного в сторону.

— Неужели вы, наконец, хотите показать мне готовые слайды? — спросил я.

— Прошу тебя, не настаивай на этом — это слишком деликатный вопрос.

— Тогда в чем дело?

— Как у тебя настроение сегодня, Периан? Ты ничего не боишься?

— Я всегда бесстрашен, как и подобает генералу.

— Замечательно. Но речь идет не о роли храбреца в пьесе. Речь о том, что есть в жизни. Опасность подстерегает нас всегда и везде. Мы можем окончить свой путь на дне реки Туа с перерезанными глотками, даже если турки и не доберутся до нас.

— Вы задали мне вопрос, и я ответил. К чему эта проповедь?

— Не проповедь. Не думай об этом. Думать сейчас опасно в Малайсии. Через три дня придет праздник Рогокрыла — тогда чернь прекратит думать и будет пьянствовать. Но люди, стоящие у власти в Малайсии, всегда мыслят трезво — будь то день или ночь, праздник или беда.