Малайсийский гобелен | страница 159



«Счастливая трагедия принца Мендикулы» была завершена. Надо была переделать лишь три или четыре сцены. А Бентсон все еще никому не показывал конечный результат.

Я уже пронзил мечом (конечно, ударил мимо) нелепого Мендикулу в исполнении Бонихатча. Он нелепо умирает. Леди Джемима, в исполнении Летиции, принимает смертельную дозу снадобья и целых пять минут мучительно умирает на своей кушетке. Армидина Патриция долго плачет у драпированного парапета, а я долго стою с выражением триумфа на лице и с красной краской на лезвии меча. Осталось повторить несколько сцен, которые Бентсон считал неудовлетворительными.

Первым мы повторили эпизод зарождения предательства, когда Геральд бросает страстный взгляд на Патрицию, в то время как Мендикула смотрит в сторону. Мне это было нетрудно. Даже наоборот. Пяти минут вожделенного взгляда на прелестную грудь мне было явно недостаточно.

Позже, в перерыве, я сказал Армиде:

— Не терпится посмотреть полную картину. Почему Отто держит все в тайне?

— Мне он этого не объяснял.

— У нас будет такой успех! На тебя будет такой спрос, что тебе придется стать актрисой, тогда никто из твоей семьи не станет возражать, если я женюсь на тебе.

Мы сидели в тени на некотором удалении от других.

— Генерал Геральд, мне нравится ваше общество, но я уже дома играю в живых сценах. Я бы никогда не стала профессиональной актрисой.

— Даже после игры в трагедии?

— Для меня это унизительно. Прошу, не раздражай меня, Перри. — Она отвернулась.

— Тебе не нужно унижать себя. Я сам поднимусь до… Но что плохого в профессии актрисы? Талантливая Ла Сингла из очень хорошей семьи.

— Отец говорит, что она из крестьян, и в ранней юности ее обесчестили. Я засмеялся.

— У нее легендарное происхождение, и она предпочла стать известной, чем быть затворницей в затхлом особняке.

— Счастливы те, кто может выбирать. — Ее лицо стало очень печальным, и я прошептал ей на ухо:

— Сделай и ты свой выбор. Улизнем, когда все кончится, и вновь отыщем во дворце заросшую папоротником часовню. В ответ она холодно улыбнулась.

— Мне надо ехать домой, чтобы все подготовить для поездки за город. Нужно все продумать заранее. Мы встретимся в Джурации.

Армида посмотрела на меня, задрав прелестный носик и приоткрыв пухлые губы, похожие на спелые вишенки. Это вызывало во мне бурю желаний. Так было всегда, когда я встречал взгляд ее темно-золотистых глаз. Они больше походили на глаза львицы, чем на глаза человека. Я лишь чувствовал, что встреча с ней где бы то ни было — самое чудесное, что есть в мире.