— У тебя что — серьезно с Армидой?
— Кончай шутить, Гай. В последнее время я сам не свой. Что-то во мне изменилось. Ты не заметил?
— Мы уже давно не виделись. Это все из-за Армиды?
— Да. Я должен стать кем-то. Это трудно выразить…
— Похоже на любовь, — он дружески похлопал меня по плечу.
— Клянусь, я никогда больше не взгляну на другую женщину. Ну… может, и взгляну, но не более того. Я очень сожалею о некоторых своих поступках уже после знакомства с Армидой. Но ради нее стоит стать другим человеком, не так ли?
— О, она великолепная девушка. И очень привлекательная тоже, — сказал он беспечно. — Но в Малайсии полно хорошеньких девушек. Ты меняешься коренным образом, де Чироло. И не в лучшую сторону.
— Ты главное присмотри за ней в Джурации, пока я буду отсутствовать.
— Такое доверие должно оправдывать. Я сделаю все, что смогу, для тебя, раз это так серьезно.
Скинув с души камень, я расстался с де Ламбантом и направился к коновязи за Каприччио, чтобы в последний раз предстать перед заноскопом Бентсона.
Я теперь понял, что значит иметь лошадь. Без коня нельзя считать себя джентльменом. Отряд бравого капитана Джона Пе-легрино Сан-Лазионио (в каких диких горах лечит сейчас свою сердечную рану храбрый воин?) лишился замечательного зверя. И подумать только — там ему была предназначена участь вьючного животного. Конечно, надо признать, что мерин слегка хромал из-за нанесенной мечом раны.
Каприччио был довольно высоким конем буланой масти. Норов и зубы ровные. В общем, капитан оказал мне хорошую услугу, я же взамен не сделал ничего.
Во дворце Чабриззи был полный бедлам. Прислуга готовила его к возвращению хозяев после долгого отсутствия. Они выпроваживали своих взятых на постой родственников, выбивали ковры, мыли полы и окна, чего не делали со времени отъезда хозяев.
Бентсон тоже раскручивал свои дела. Мы уже скопили немного реквизита для нашей пьесы, не говоря уже о сменных костюмах; все это хранилось в пристройке. Теперь рядом с ней стояла ручная тележка, которую Бентсон, его толстая старая жена Флора и Летиция загружали уже ненужными декорациями. Бонихатч, подпирая колонну, болтал с Солли — толстым наглым парнем, который, когда я подъехал и спрыгнул с лошади, разразился хохотом.
— Никогда раньше не видел приличного коня? — спросил я его.
— Я никогда не видел орнигуана, скачущего верхом! Обратившись к Бонихатчу, я сказал:
— Принц Мендикула, это, конечно, твое право дружить со всякими ублюдками, но они должны знать свое место, не так ли?
