Выпучив глаза, отшатывается. В это время в толпе встречающих красавец-негр, гигант, вскидывает руку. Она вскидывает в ответ. Я мгновенно отстаю — только приехал и сразу неудача! Плохая примета — страна плохо тебя принимает. Даже немножко разволновался.
На автобусной остановке вижу швейцарцев.
— Вы куда?
— В Манхэттен.
— А я в Бруклин.
Вместе доехали до метро. Вместе сели в вагон.
Поезд гнал, пролетая остановки. Брюнет махал проносящимся мимо девушкам. Одна улыбнулась и помахала ему. Страна хорошо его принимала.
На Сорок Второй вышли. Слышим бит, видим спины пританцовывающих. Пробиваемся вперед — там мулат за бит-машиной с колонками. Перед ним два черных парня в длинных майках и кепках. Один покрупнее и вида посвирепей. На майке написано «Нация Зулу». Стоят друг против друга, позы вызывающие, у каждого в руке по микрофону.
Оба стараются оскорбить один другого в рифму — чем обиднее оскорбление, тем яростнее поддерживает толпа. При этом ни тот ни другой нисколько не обижаются. Наоборот, всякий раз, когда один заканчивает оскорбление в рифму, оба делают негритянское рукопожатие и обнимаются.
Тот, что покрупнее, даже подошел вплотную к парню из толпы и начал ему угрожать. Этот малый выкрикнул что-то слишком громко и сбил фристайл его маленького соперника. Хотя тот минуту назад в своем речитативе обозвал большого пидором, а до того большой в своей части стишков сообщил маленькому, что борода матери маленького рэпера щекочет ему шею, когда он занимается с ней любовью. Большой кричал на зрителя, что тот выказывает ему неуважение, несмотря на то, что парень перебил не его, а как раз того, кто его оскорблял. Главный аргумент большого был, что он, большой, вообще мог сюда не приходить. Он повторил это раз, наверно, семь и всякий раз указывал на вывеску метро с надписью «Сорок Вторая улица».
Потом большой вернулся на место, и они продолжили. Маленький в рифму крикнул, что его зовут «Большой Пи — Последний Апостол», и посоветовал всем признать это. Потом, вероятно в благодарность за то, что большой встал на его защиту, он обозвал большого мазафака и ниггером, который стирает ему портянки в тюрьме. В своем рифмованном речитативе он заметил, что этот ниггер рэпует об убийстве, — так почему бы ему не перестать болтать как баба, а перейти от слов к делу? Ведь ему, Большому Пи, не надо даже доставать пушку, чтобы укокошить ниггера напротив него — он убьет его и все его окружение одной лишь рифмой. «Йе… Йе… Мне наплевать — я убью тебя всего лишь одной своей мазафакинг рифмой!»
