. Это постепенный процесс, который длится веками и затрагивает далеко не всех носителей языка одновременно. Более того, не исключено, что старшие носители немецкого языка даже не замечали, что младшие произносят на месте их
ū чуть более дифтонгический гласный; эти младшие, в свою очередь став старшими, не замечали, что их дети произносят немного другой гласный, и так далее.
Что же позволяет языку меняться так, что не разрушается взаимопонимание между говорящими? Это одно из тех свойств, которые придают языку сложность и которые так раздражают многих создателей искусственных языков, – избыточность{101}. Так, например, в языке-предке древнеанглийского языка (назовем его западногерманским) множественное число от слова *fōt 'нога' образовывалось при помощи окончания -i: *fōti. В какой-то момент i стало вызывать автоматическое изменение корневого гласного, так что *fōti стало звучать скорее как *fœ̄ti (œ̄ – долгий гласный наподобие звука, обозначаемого немецкой буквой ö или французским eu). На этом этапе развития языка множественное число выражалось избыточно, дважды – и изменением корневого гласного, и окончанием. Для старших носителей западногерманского языка ситуация была простой: – i – основной выразитель значения числа, а изменение гласного – просто дополнение к нему. Но новые поколения получили своего рода возможность выбирать, что считать основным показателем множественного числа, а что – дополнительным. В результате основным показателем стало чередование гласных, а окончание -i и вовсе отпало. Так получились раннедревнеанглийские формы fōt ~ fœ̄t, которые затем превратились в fōt ~ fēt, а затем – в foot ~ feet{102}.
В современном русском языке утрачивается звук [ж':] (долгое мягкое ж), который старшие носители русского языка произносят в словах дрожжи, вожжи, езжу, позже, сожжение, мозжечок, можжевельник. Одновременная долгота и мягкость избыточны, поэтому молодые носители русского языка оставляют только долготу, утрачивая мягкость. Но важно, что об этом процессе мы не можем просто сказать «произошло изменение [ж':] в [ж: ]»: мы видим, что изменение происходит с разной скоростью в разных словах у разных людей. Многие читатели этой книги наверняка говорят дро[ж':]и, но не могут даже помыслить себе произношение со[ж':]ение– во всяком случае, когда я пару лет назад услышал его из уст одного академика РАН, я был глубоко изумлен. И, конечно, у разных людей бывают разные личные истории: скажем, кто-то вырос с бабушкой, благодаря этому усвоил больше старых черт и чаще произносит мягкое [ж':].
