Восемнадцать, самое большое, а может, и семнадцать.
Уже тогда он был съежившимся недовольным человечком с торчащими в разные стороны неухоженными волосами, в огромных очках в черной оправе, из-за которых его лицо и глаза имели постоянно вопросительное выражение,
а она там сидела.
Словно видение!
Самая красивая, самая прелестная, самая загадочная женщина, какую он когда-либо видел.
И она так красиво сидела на скамеечке под ивой на берегу пруда с лебедями, отчего весь ее образ становился еще более неотразимым.
Она сидела, совершенно углубившись в небольшую книгу, и разумеется, никакого внимания не обратила на то, как он, заливаясь краской, прошмыгнул мимо с пачкой книг под мышкой,
а он после этого сделался и вовсе одержим ею и все время изыскивал всевозможные предлоги, чтобы пройти наискосок через парк или задержаться там.
Через некоторое время они познакомились поближе,
начали раскланиваться.
Иногда они сидели на какой-нибудь скамье и обсуждали разные разности,
предметы же их бесед он вообще не мог вспомнить, до того его глаза были заняты ее нежным физическим образом,
всей этой плотью, волосами, лицом и губами,
и ушами,
ушами!
И вскоре он, несмотря на свой юный возраст, понял, что из-за своих чувств сделался ее рабом,
мысль для Дрейфа совершенно невыносимая!
Он адски терзался,
жил только моментами их встреч в парке,
и вследствие этого в один прекрасный день решил, что должен каким-то образом,
чтобы успокоить свою сердечную боль,
объясниться ей в любви.
И он, тогда еще молодой и ребячливый, выбрал для этого стихотворную форму.
Днями и ночами сидел он в крошечной съемной комнатушке и писал стихи, которые в шести строках и в пятидесяти шести словах, не более и не менее, должны были точно передать чувства, которые он к ней испытывал
(а желательно и более того).
Он писал, плакал, зачеркивал, снова писал, впадал в безумие, делал новые попытки
(и все это время его квартирная хозяйка стояла, прижавшись ухом к двери, и с ужасом слушала его отчаянные выкрики),
и у него со временем вышел небольшой сонет,
богато расцвеченный такими словами, как «сера», «нарцисс» и «ангел».
Несколько дней спустя он положил сонет в конверт и отправился в парк, где барышня Агнес, конечно же, сидела на своем обычном месте под ивой возле лебединого пруда и читала.
Исполненный трепета, он приблизился к ней…
Когда он находился всего в нескольких шагах от скамьи, тень его упала на страницу ее книги, она подняла глаза и вопросительно улыбнулась, после
