— Срочное сообщение от наместника города Казеруна, — хранитель дворцовых покоев в этот день вёл себя совершенно неподобающим образом, видимо, чувствовал опасную ситуацию. Заметив утвердительный кивок шаха, хранитель отошёл в сторону. Двое служек под руки привели гонца, еле стоявшего на ногах. Лица его под слоем пыли не было видно, но парень смог передать пенал со свитком сообщения в руки хранителя, упал на ковёр в глубоком поклоне. Хранитель протёр пенал, осмотрел печать, достал свиток сообщения и гонца унесли.
— Читай, — нетерпеливо бросил шах, усаживаясь за низкий столик, где стояли чашки с остывшим зелёным чаем и шербетом. Аббас так нервничал, что в нарушение этикета, сам добавил себе напитка из чайника и нервно начал пить, прислушиваясь к словам хранителя, читавшего донесение из Карзеруна.
— … за день русы доехали на своих самодвижущихся повозках до Карзеруна, не выходя из этих повозок, перестреляли из своих ружей пять тысяч всадников, выставленных под стенами города. Затем из пушек за полчаса разрушили все крепостные ворота и часть городских стен. Пушки у русов стреляют быстро и далеко, одного выстрела хватило, чтобы разрушить главные ворота города. Городскую стражу русы перебили прямо в Карзеруне, до наступления темноты город был ими захвачен. Отправляю гонца с этими важными сведениями, о солнцеподобный шах, чтобы сообщить о появлении страшных врагов… — закончив чтение, хранитель покоев добавил. — Гонец скакал на самых быстрых скакунах, но, у ворот Исфахана, его перегнали русы на своих повозках. Гонцу пришлось спрятаться и пробираться в город через восточные ворота, пока русы окружали столицу. Только поэтому он смог добраться сюда. Думаю, что все ворота в город закрыты нашей стражей.
— Что получается? Русы успели окружить Исфахан? — У шаха не было сил вставать, он лихорадочно подсчитывал, сколько войск находится в столице. И, боялся спросить себя, надолго ли хватит этих войск непобедимым русам?
Вскоре его страхи подтвердились, громкая частая стрельба из ружей и пушек послышалась с южной окраины столицы. Видимо, там гяуры расстреливали трёхтысячный отряд конницы, отправленный два часа назад по южной дороге Джелаль-эд-Дином. Затем выстрелы стали слышны с востока, запада и, самые последние, донеслись с севера. Всё, столица Персии и её правитель — шах Аббас, оказались в кольце русских войск. Надо ли говорить, что этой ночью в окружённом городе не спал никто. Страх и паника, охватившие жителей богатейшего Исфахана, давили на всех, заставляя напуганных горожан совершать глупые поступки, непонятные самим персам. Придворные шаха Аббаса продолжали суматошно собираться в дорогу, словно заклинание повторяя приказ правителя Персии об отъезде утром на север. По дворцу правителя ночь напролёт таскали тяжёлые сундуки, ворохи платьев, ковры, оружие. Сам Аббас пытался заснуть, вздрагивая в полной тишине, которая пугала сильнее всякого шума.
