Под опущенным забралом | страница 35



«Какая оплошность, — рассердился на себя Олег, — Я лез последним и не стер грязь с перекладин лестницы! И как этот мальчуган унюхал духи?»

— Мама, и учора не их шукалы москали?

— А бог их знайе! Сбирай, сынку, сино, и пидемо.

— А кого шукалы?

— Не знаю, роде!…

Дверь затворилась. Прошла минута.

— Это от тебя, Олег, духами пахнет? — хихикнула Анка и коснулась его пиджака.

Олег невольно вспомнил: «Господи! Почти год тому назад, собираясь на новогодний вечер, я надушил борт пиджака с обратной стороны настоящим английским «Шипром». Борт промок, и духи ожили. Какой стойкий запах».

Так они лежали с полчаса, тихо перешептывались. Вдруг снова скрипнула дверь, и раздался уже знакомый женский голос:

— Не лякайтесь, хлопци! Ось тут молоко и хлиб. Мабудь, голодни. Тутычкы когось шукалы. Молоко ще парне. И ничего не бийтесь!

— Гарна жинка! — воскликнул Бойчук, когда снова закрылась дверь, и полез на четвереньках к люку.

На чурбаке у входа стоял большой кувшин с молоком, рядом буханка хлеба и несколько толсто нарезанных ломтей сала.

Они шли опять всю ночь. Уже поздно утром подошли к Днестру в том месте, где в него впадает Серет.

— Зараз нам треба на той берег. Там дали э паром, але стоить варта, шлях його трафив, пытають, легитымации и пропуска. Мать йих так! — ворчал, стуча зубами от холода, Бойчук.

И они двинулись по высокому правому берегу реки вверх. Уже смеркалось, когда, изнемогая от усталости, замерзшие, неподалеку от Залещиков они увидели уткнувшуюся в берег лодку.

Но и здесь им не повезло. Лодка протекала, и, когда ее нос коснулся другого пологого берега, она была наполовину затоплена водой. Не разуваясь, они подхватили изнемогшую Анку под руки и из последних сил побежали в сторону Залещиков. Впрочем, им только казалось, что они бегут, на самом деле они еле перебирали ногами. Анна едва тащилась и, беспомощно глядя то на одного, то на другого, шептала:

— Я сама! Я сама!

У околицы все приободрились и двинулись к третьей с краю небольшой хате, белевшей в глубине двора, огороженного серым покосившимся забором.

Кинувшаяся к ним с лаем собака вдруг радостно завизжала, завиляла хвостом, а затем метнулась навстречу появившейся на крыльце пожилой женщине.

— Лышенько мое! Ивась! Выдкиля ты? И такый брудный! — Она обняла Бойчука. Потом повернулась к Олегу и Анке и, подозрительно на них глядя, процедила: — Здоровеньки булы и вы, панычу, и ты, дивчино! Айда в хату!

— А де дядько Петро? — заинтересовался Бойчук.