А она вслед так игриво: «Игорь Александрови-и-ич!».
«А?» — обернулся я.
«Паспорта-а-а!» — и так шутливо как бы грозит мне моими паспортами.
«Фф-у ты! Вот так бы ушел. Спасибо вам».
«Игорь Александрович! — говорит она, теперь уже даже с укоризной. — Вот вы в Мексике проголосуете за наши центральные органы. А московское руководство что же, так без вашего мнения и останется?»
«Почему? Я там и за мэра, и за вице-мэра, и за кого там еще…»
«Не-е-ет! В Мексике вы только за Думу будете голосовать — за центральные органы. А местные выборы — это только здесь. В Мексике этих бюллетеней не будет».
У меня ледяной холод вдруг по спине пошел. Откуда, думаю, может она знать, что еду я в Мексику? А? Что за чертовщина? А сам уже беру паспорта из ее рук и говорю как бы на прощанье: «Придется, значит, им без моего голоса побеждать соперников».
А она: «Так вы же можете досрочно проголосовать. Хоть сейчас. Прямо здесь, у нас. Это предусмотрено — за местные власти можно досрочно».
«Ну, давайте. Проголосую».
«Пойдемте-ка, пойдемте… это в комнате 201, в том коридоре».
Идем. А она деловито так: «А Виктория Львовна от вас выписалась? Или она голосовать будет по прежнему адресу?».
Я прямо-таки внутренне ахнул. Виктория — это моя жена, с которой мы год назад развелись. Но это совершенно частное дело, мало ли что! Откуда, откуда эта Герасимовна всю мою подноготную знает и ворошит?!
Промолчал я. Ничего не ответил. Иду. А она опять: «Виктория Львовна не уезжает с вами? Остается?».
«Она, вроде, на месте. Я не особо в курсе», — сказал я, не скрывая некоторой хмурости.
«Зинаидочка! Я к вам гостя веду. Еще один голосочек у вас будет!» крикнула вперед Елена Герасимовна.
А полная Зинаида в очках уже стояла в розовом пиджаке на пороге 201-й.
«Подождать придется немного», — сказала она, поправляя очки, когда мы подошли.
Дверь в 201-ю была приоткрыта. Кто-то в сером сидел за столом, но я не успел разглядеть, Зинаида крепко, со щелчком, затворила дверь и вздохнула.
«Го-ло-су-ют!» — беззвучно, одними губами, пояснила мне жена пьяницы-художника.
«Она уже час голосует», — Зинаида снова сердито поправила очки.
«А-а-а-а! Торопить нельзя! — пропела Елена Герасимовна и объяснила мне: У нас ведь специальной кабины нет, значит, избиратель принимает решение в кабинете».
«Второй час пошел, как принимает решение», — Зинаида взглянула на часы.
«Ну, это право избирателя. Выбор теперь большой. Не то, что раньше кабина была только так, для проформы. К ней и подходить-то боялись, чтоб не подумали, что есть сомнения. Вы, Игорь Александрович, родились в 54-м, да еще 7 ноября, так вам все это по-настоящему-то, слава богу, незнакомо».
