– Что у вас тут?
– Ranunculus.
– Откуда?
Оторвавшись от своего окуляра, он сверился с записями. Моими записями.
– Ваш отец называет это место Уэйз-Грин.
Меня охватило невыразимое облегчение. Он решил, что почерк принадлежит моему отцу. Хотя, разумеется, с чего бы ему полагать иначе?
– И почему же мой отец заинтересовался этим образцом?
Настроив изображение под себя, я увидела, что мистер Тримбл вскрыл рыльце пестика цветка.
– Это интересует не его, а меня.
– Вас? Но почему?
– Я наткнулся на вашу стопку под буквой «Р». Но я не понимаю, почему вот этот экземпляр классифицирован как Ranunculus. Предполагается, что у них насчитывается более двадцати тычинок, хотя я нигде не нашел упоминания о том, насколько больше двадцати их должно быть.
– Не имеет значения насколько. Главное – их должно быть больше двадцати.
– В таком случае, это – не лютик, поскольку…
– Уверяю вас, это он и есть.
– Но ведь у него только шестнадцать тычинок.
– Да, но они расположены в ложе соцветия, и поэтому число их не имеет значения.
– Но ведь это неправильно, если предполагается, что их должно быть более двадцати, потому что шестнадцать меньше двадцати.
– Но ведь они находятся не в чашечке, верно?
– Верно. Тем не менее, шестнадцать меньше двадцати.
Я нашла остатки образца, вскрыла несколько тычинок и поместила их на предметное стекло. Установив его в микроскоп, я подошла к объективу мистера Тримбла, чтобы взглянуть на срез с его точки зрения, так сказать. Коснувшись предметного стекла, я немного развернула его и выпрямилась, чтобы и он мог взглянуть.
– Готово.
Он наклонился, всмотрелся, но вскоре вздохнул:
– Признаюсь, что просто ничего не…
Прижавшись виском к его виску, чтобы видеть то же, что и он, я начала объяснять ему расположение тычинок:
– Теперь вы их видите?
– Да, но…
Я одной рукой обняла его за плечи и притянула к себе, так что теперь мы смотрели в окуляр, прижавшись щекой к щеке.
– Я… я… – Он откашлялся и попытался отстраниться. – То есть, я все равно не понимаю, почему их расположение…
Оторвавшись от окуляра, я повернулась к нему и обнаружила, что мы с ним оказались нос к носу. С такого расстояния глаза его поражали своей голубизной.
– Почему что?
Он растерянно заморгал.
– Почему расположение имеет большее значение, нежели количество? – Проглотив комок в горле, он закончил свою мысль: – Вот что я имел в виду.
– Потому что.
– Потому что что?
– Потому что так оно и есть. – И ресницы у него оказались необычайно длинными. – Просто потому, что в этом все дело.
