Отем довольно замурлыкала и потерлась головой о его плечо, выгибаясь всем телом. Кровь бешено стучала у нее в ушах, пока он нежно ласкал сосок пальцем. Она шумно вздохнула. Губы ее раскрылись, подобно лепесткам цветка.
– Тебе нравятся мои прикосновения? – прошептал он.
– Да, – кивнула Отем и, закрыв глаза, блаженно расслабилась.
Себастьян нагнулся и, накрыв губами ее сосок, сильно потянул.
Ресницы девушки взлетели вверх. Движения рта маркиза будили ощущения, о существовании которых она не подозревала. Отем не была уверена, понимает ли, что с ней происходит. В Себастьяне было нечто властное, призванное покорять.
Вскоре Отем догадалась, что он взволнован не меньше и сгорает от страсти. Пульсация между бедрами стала чем-то новым и поразительным.
– Это и есть похоть? – бесхитростно спросила она.
Себастьян поднял голову. Его глаза горели неприкрытым желанием.
– Да, – подтвердил он, снова наклоняясь. Он лизал, посасывал, покусывал, не больно, а нежно, и снова лизал. Рука сжала грудь так, что он смог втянуть ртом почти всю верхушку и застонал от наслаждения.
Ее тонкие пальцы запутались в его густых волосах.
– Покажи мне, что еще бывает, – потребовала она. – Я хочу знать.
Вместо ответа он уложил Отем на шкуру. Огонь, казалось, полыхал над самой ее головой. Сильным рывком Себастьян разорвал сорочку, обнажив точеное тело, тающее под его серебристым взглядом, и стал осыпать девушку жаркими поцелуями. Его темная голова спускалась все ниже, ниже… горячий язык коснулся кожи.
– Ах-х-х, – вздохнула Отем, трепеща от холода и волнения.
Себастьян поднял ее юбки, погладил щиколотку, скользя вверх, пока пальцы не задели внутреннюю сторону бедра.
– Ты не носишь панталон? – спросил он, не зная, удивляться или возмущаться.
– Только под бриджами, когда езжу верхом, – пояснила она. – Я всю жизнь обходилась без них, и до панталон очень трудно добраться, когда испытываешь определенные позывы, а при этом на тебе двенадцать нижних юбок.
Себастьян, словно обжегшись, отдернул руку. Она чересчур неопытна для того, что у него на уме. Значит, не сегодня. Но скоро. Очень скоро.
– Почему ты остановился? – с искренним любопытством осведомилась Отем.
Он легонько чмокнул ее в губы и принялся завязывать ленты полуразорванной сорочки, сокрушенно качая головой.
– Как ты объяснишь это своей служанке?
– Постараюсь избавиться от сорочки, чтобы она ничего не заметила, – отмахнулась Отем. – Но почему ты остановился, Себастьян? Мне было так хорошо…
