«Значит, пешком идти не более дня, – подумал Олег. – Накидывает цену на лошадь».
– Эй, ты, зачем тебе граф? – раздалось от троицы стражников.
Посчитав неразумным вступать в бессмысленные разговоры, Олег решил не отвечать.
– Ты что, глухой? А ну повернись, когда с тобой разговаривают воины!
Один из собутыльников резко вскочил, опершись двумя руками о стол, и грузно упал на пол. Похоже, вина в нем было больше, чем собственного веса.
– Ах ты, свинья, да как ты посмел меня тронуть? – не унимался пьяный солдат, пытаясь встать. – Да я тебя сейчас…
К упавшему подскочили его менее пьяные приятели, и вместе они кое-как подняли его на ноги.
– Эй, ты, пес! Сын подзаборной шавки, отвечай на мои вопросы!
Молодой воин почувствовал, как начал закипать. Молниеносно вскочив с места и оказавшись возле стражников, он сильным ударом по ногам опрокинул ближнего к себе на пол, завалив в итоге всю троицу.
– Ты, сын шлюхи, – зло прошипел Олег. – Хочешь, чтобы твои слова я засунул тебе обратно в глотку?
Вся ненависть и злоба на весь мир, накопившаяся за последнее время, выплеснулась, давая дорогу агрессии. И откуда в нем столько гнева на людей, которые, по сути, ничего ему не сделали?
– Да ты знаешь, кто я?.. Да я тебя в порошок сотру!.. – в очередной раз пытаясь подняться, ругался стражник. – Ты у меня будешь дерьмо на заднем дворе жрать…
Воин не смог договорить. Олег наступил на шею противника, и слова сменились чудовищным хрипом. Обученный и разгневанный русич был готов крушить и уничтожать.
– Господин, не надо, прошу вас! – Дочь трактирщика повисла у него на руке. – Он наш постоянный клиент и служит в замке графа! Если он умрет здесь, нас накажут.
Олег стряхнул с себя толстушку, будто та ничего не весила. Наклонился и нанес несколько коротких ударов, вырубив стражников. Попасть по ним было куда проще, чем по двигающемуся Хагену.
– Принеси веревку, надо их связать, – обратился молодой воин к девушке. – Хозяин, оседлай мне коня и привяжи за седло этих троих. Они будут сопровождать меня до замка.
В воздух, звякнув, подскочили три серебряные монеты, которые мгновенно исчезли в грязных руках трактирщика.
– Это за лошадь и беспокойство. Я доем и выхожу, готовься.
Девушка вместе с отцом исчезли в дверном проеме, а Олег присел доесть черствый хлеб с молоком. Если бы он знал, чем ему потом аукнется эта его мальчишеская выходка, быть может, был бы осторожнее.
