Земля и лира | страница 4



Над больной, прекрасною землей.

«Над морем ночь, огни и теплое теченье…»

Над морем ночь, огни и теплое теченье
Луны медлительной, из вод восставшей вдруг;
Не много любит страшное ученье
Слепой покорности, скользя по аду вкруг.
Покорность злобному… Не может быть сомненья —
И скорбное земли должно уйти навек…
Смотри, смотри: на краткое мгновенье —
Огромный сад средь звезд, и любит человек.
Не больно в радости, не больно в счастье этом;
Какою силою виденье удержать!
Куда летишь, земля, сгорая светом,
Чтоб так у сердца биться и дрожать.

Прованс

Никнет ветер золотой
Над сожженною равниной —
Деревенской и невинной
И по-древнему святой.
Синь далекая холмов —
Как ближайшая преграда,
Утешенье и награда
Сонной ветхости домов.
Церковь дремлет. Ей не нов
Мир большой, в грехах огромный,
И молчит, как замок темный
Из тяжелых валунов.
И в оливковых садах
Солнце прахом жарко дышит,
И земля лежит, не слышит
Счастья близкого в годах.

«Сколь счастлив я— не в небе Синей Птицей…»

Сколь счастлив я— не в небе Синей Птицей,
Что сказочно летит на облаках, —
Земля средь звезд прекрасною столицей
Как сердце бьется в творческих руках.
Она еще не в брачном одеяньи,
Еще не убрана, тиха, грустна,
И только счастье в медленном сияньи
Над ней горит, как звездная весна.
И счастлив я еще и тем отныне,
Что мне дано благую весть нести
Здесь, в трудной этой и большой пустыне,
Где розы брачные должны цвести.

«Среди враждебности земной…»

Среди враждебности земной,
Среди стихийного ненастья,
Виденьем верным предо мной,
Как свет поэзии и счастья,
Горит мечта, и сердце в ней
Ровнее бьется и сильней.
И нет покорности тогда
Пред равнодушием лукавым
Или обычаем кровавым,
Когда беспечная среда
Стоит огромною толпой,
Самодовольной и слепой.
Тогда и небо говорит,
Когда в любви земное тело
Звездою утренней горит,
И снова творческое дело
Мечта ведет улыбкой дня,
Как-бы из солнца и огня.

Жажда

Бывает так порою в час разлуки,
Когда опять, как будто бы средь льдин, —
Еще прощальные с тобою звуки
И ты уходишь прочь, во тьму, один, —
Вдруг слышишь хор и музыку, и речи,
Забыв что значит страшная беда,
Приветы слышишь радости при встрече
И как шумят счастливо города.
В горах звенит движением высоким
Севан, как море, полное воды,
Чтобы цвели дыханием глубоким
Душа Армении, поля, сады.
И в золоте Туркмении зеленой,
Где гнезда вьёт себе крылатый век,
Туркменка славит песней изумленной
Хмельное солнце средь озер и рек.
И синий свет горячей Украины, —
Как Море Черное, шумит в Днепре…
И тают вкруг тебя и тьма и льдины,