В лунном серебре цветут;
Гости, скрипки, звуки льются,
Все влюбленные, смеются,
Из цветов венки плетут.
Он прославлен, он играет,
И рояль большой звучит,
Сердце счастьем замирает,
Мир внимает и молчит.
Белыми к рылами руки
Опираются на звуки
И грозят судьбе слепой;
Он с землей летит, несется,
Во вселенной счастьем бьется, —
Увлекает за собой.
Видит он как воплощают
Звуки вечную мечту:
Хочет он, как души чают, —
Не погибнуть на лету;
Испытать и царство славы,
Жертву сладостной отравы,
И свободу, и любовь;
Чувство невозможной смерти,
И сиянье звездной тверди,
Сердца творческую новь…
Фейерверки над рекою
Звездной россыпью горят,
Смелой ловит он рукою,
В ночь бросает их опять.
Этот праздник — в честь удачи,
И не может быть иначе —
Он творил для всех людей:
И машины и турбины,
И не гнутся нынче спины
У отцов и матерей;
И техническою новью
Овладело и дитя.
— Как вы сделали? — «Любовью!»—
Отвечает он шутя.
Он строитель, — вот награда! —
Будет лучшее… И рада
Сотворенному душа.
— «Всё для всех, и это — наше!
Что есть лучше, что есть краше», —
Шепчет он, едва дыша.
И законы все простые,
Жизнь прекрасна и тиха,
Люди все, как в дни святые, —
Без вражды и без греха.
Лодки плавают, кружатся,
Волны теплые ложатся
На реке, среди цветов;
И глядят в цветную воду
Как в любовную свободу
Очи дев, как очи снов…
В лодку сел он. Лодка в глине,
И несет ее река,
Гонит лодку по стремнине
Хладный ветр издалека.
Волны пенятся, заносят,
Вёсла волны бьют и косят, —
Страшный бег не удержать;
Чует он голодный холод;
Всё не то, и он не молод, —
Больно на земле лежать.
Он встает, спешит укрыться
От земли и сквозняка;
Сон ли это только снится
Для больного босяка!..
Стены, ямы, переулки;
Тяжелы, поспешны, гулки,
Неуверенны шаги;
И, враждебные, едины
Все дома, — как будто льдины
Для негнущейся ноги.
Видит площадь он. Привычно
Всё вокруг — как ночь без сна
И луна над ним обычна —
В желтой мути, не ясна.
И на площади пустынной
Кто-то с крытою корзиной —
С райской птицею живой, —
Вдруг подходит, обнимает,
Головой ему кивает, —
Не живою головой.
Снял с когтями рукавицы,
Говорит: «Пришел просить?»
Общипал живую птицу,
Разломил и дал вкусить.
— «Всё абстрактно, объективно
Что-ж не кушаешь, противно
Певчей крови горечь пить?» —
Слышит голос он. И следом
Тот бежит за ним с советом —
Как любить и что любить.
И от огненной занозы
Сердцем бьется боль и страх,
Горечь мертвая и слезы
Стынут желчью на губах.
Прочь бежит он в страхе диком
От торговца с мертвым ликом
По знакомому мосту.
Звезды на небе бледнеют,
