— А меня Ал, — ответил он наконец.
Голос его казался глухим и едва различимым.
— Можешь мне тыкать, — добавил он, — все равно рано или поздно мы дойдем до этого. Лучше начать сразу!
Франк ответил:
— Спасибо! И взаимно…
Немой не издал ни звука. Он сидел на кровати и со смиренным видом разглядывал своих новых сокамерников.
Это был маленький худой человечек с желтоватым цветом лица, серыми волосами, большим носом и густыми, кустистыми бровями.
Ал медленно приподнялся на локте и подмигнул немому. Он чувствовал себя выпотрошенным, как труп.
— Ну ладно, — произнес он вслух, — сегодня еще чувствуешь себя не в своей тарелке, а завтра начнешь привыкать…
Франк вздрогнул:
— К чему привыкать?
Его спутник неопределенно повел рукой.
— Ну… ко всему! К тюряге… ко всему остальному… Я привыкну к тебе, ты ко мне… Жизнь — хорошая штука!
— Что-то я сомневаюсь…
— В чем ты сомневаешься… Что привыкнешь ко мне?
— Да, — со злостью ответил Франк. — И еще в том, что жизнь хороша! Иногда она такую рожу тебе состроит!
Он пальцем показал на немого.
— Вот, посмотри, на что она похожа, твоя жизнь, идиот чертов!
Вместо того чтобы рассердиться, Ал улыбнулся. Немой сделал усилие, пытаясь уловить смысл, он видел, что речь шла о нем, но вновь прибывшие смущали его. Они не походили на других заключенных!
— Ты первый раз попал сюда? — поинтересовался Ал.
— Тебе-то что?
— Да, в общем, ничего…
— Тогда в чем дело?
— Ты знаешь, говорить ни о чем тоже одна из необходимых привычек! В этом занятии время нам не помощник. Время! Смешно подумать, обращал ли я на него раньше внимание! Конечно, я ведь водилой был… Ну, теперь…
Он потянулся, постанывая от удовольствия.
— Зато теперь я спокоен: хоть дождь, хоть солнце, мне наплевать… Мне наплевать! Мне наплевать…
Он заорал во всю глотку. Франк взглянул на него краем глаза. Не с беспокойством, а, наоборот, с любопытством.
По израненным щекам Ала текли слезы, и он спросил:
— Слушай, как ты думаешь, кто-нибудь в этом мире смотрит сейчас на барометр или слушает сводку погоды по радио?
Франк поднялся и подошел к решетке. Жадными руками он схватился за прутья и выглянул наружу.
Коридор был пуст. Слышна была лишь возня заключенных в других камерах.
— Нет… Ничего больше не существует! Ничего! Остались одни прутья… Вот они реальны… Прутья кругом как железный лес! И я здесь один… Совсем один…
Франк прислонился головой к прутьям.
— Совсем один? — неуверенно прошептал Ал. — А что же я?
— А! Ты…
— Что?
— Ты не в счет!
