— Да, я тоже так думаю. И иногда мне кажется… Мои подозрения на твой счет… Может, и зря все это?
Франк уставился на таракана, медленно перемещавшегося по стене. Насекомое пересекло открытое пространство и внезапно спряталось в тюфяке у немого.
— Я себе задаю тот же вопрос, — признался Франк. — Мы с самого начала вбили себе в голову… Теперь это стало как болезнь, которая разрастается и пожирает нас!
Он встал на колени перед нарами Ала.
— Скажи, Ал, ты не мусор?
— Да нет, ведь это ты мусор!
Франк чуть не расплакался:
— Опять! Ты же только что сказал…
— Да, точно… Извини!
— Даже если бы я был им, — пробормотал Франк, — Ал, давай выясним до конца, даже если бы я был им… Или ты бы им оказался… Может, мы бы смогли договориться? Мы же вместе переносим эти лишения и оскорбления!
— Пожалуй, ты прав, — признал Ал. — Давай поиграем немного: пожмем руки!
Они внимательно посмотрели друг другу в глаза, снова заколебались, борясь с последней вспышкой ненависти и со страхом оказаться в смешном положении. Наконец руки их встретились, рукопожатие состоялось.
— Давай, если ты легавый, Ал, — прошептал Франк.
— Даже если ты им окажешься, Франк, — вздохнул Ал.
Первым, кто заметил перемены в их поведении, оказался Дерьмо. Он был неотесанным типом, но хитрость заменяла ему недостаток ума. За пятнадцать лет работы в исправительных учреждениях он освоил азы психологии, достаточные, чтобы следить за изменением морального состояния своих многочисленных «клиентов».
— Вы только посмотрите на них! — воскликнул он на другой день после объявления мира между Алом и Франком. — Они подружились, как две свиньи! Значит, моя методика не так уж и плоха. Внутренний распорядок все равно, что музыка: ему обучают с помощью палочки!
Самым неприятным в этом человеке был его липкий смех, которым он сопровождал все свои нравоучения. Этот смех причинял прямо-таки физическую боль. Он проникал в вас как мокрица, пачкая все внутри.
— Всего две недели осталось до казни, — произнес он как бы про себя. — Наконец-то развлечение!.. Самое смешное, что церемония приходится как раз на день национального праздника… В программе: Гильотина… Утренний туалет приговоренного… Стрижка… Парад с музыкой… Выезд на бал!
Он рассмеялся еще громче обычного. Смех зарождался в животе, затем постепенно поднимался вверх, сотрясая все тело.
Дерьмо подмигнул.
— Машинка Чарли! Настоящее отдохновение для чуткой души… Вы только подумайте, какое изобретение!
Как всегда, он ушел внезапно. Говорит, говорит, потом вдруг обрывает речь на полуслове и…
