Но солнце светило по-прежнему. В этом они смогли убедиться во время послеобеденной прогулки.
Только убедиться, а не увидеть его за серыми бетонными стенами, окружающими двор. Час прогулки никогда не совпадал со временем, когда солнце стояло в зените над четырехугольным бетонным зданием. Бетон! Бетон! Решетки! Все серое…
Заключенные ходили по кругу держа руки за спиной. Посреди двора на лестнице сидел надзиратель, поворачиваясь по мере надобности.
— Скоро у него голова закружится, — шепнул какой-то заключенный на ухо Франку.
Франк едва заметно кивнул.
Ободренный, заключенный продолжил:
— Здорово вам обоим досталось… Чего вы в душе драку затеяли?
Франк поднял голову и прошептал, едва шевеля губами:
— Психологическая несовместимость…
— Неплохой повод, — ухмыльнулся тот.
Вдруг надзиратель заорал:
— Стой!
Угрюмый строй остановился.
— Эй ты, Ловкач, — позвал надзиратель.
Человек, который только что разговаривал с Франком, вышел из строя и подошел к охраннику.
— Вы меня звали, мсье Пло?
— С новеньким болтаешь? — спросил охранник.
Рыжий и в очках, он походил на школьного воспитателя. Может быть, поэтому у него было такое злое выражение лица?
— Да что вы, мсье Пло!
— Заткнись и не пытайся мне соврать, я тебя видел…
Тот, кого назвали Ловкачом, угодливо улыбнулся.
— Ну раз уж вы меня заметили, мсье Пло, я не могу отрицать. От вас ничего не ускользнет. Иногда мне даже кажется, что глаза у вас фасеточные, как у насекомых…
— Заткни пасть!
Однако замечание заключенного об остроте его зрения польстило ему.
— Что же ты ему говорил?
— Что они дураки, раз затеяли драку!
— Ничего, больше они этого не сделают.
И он заорал:
— Ну что молчите?
Франк и Ал кивнули головами.
— Да, мсье, это больше не повторится!
В тот же день они снова принялись за свое. Однако на этот раз все обстояло намного хуже.
Когда они втроем сидели после ужина в своей камере, наблюдая в форточку, как умирает день, Франк вдруг спросил своего сокамерника:
— За что тебя посадили?
Ответа не последовало, как будто Ал не услышал вопроса. Потом, когда Франк уже и ждать перестал, его собеседник пробормотал:
— Были дела…
— Какие дела?
— А ты за что?
— Интересная у тебя манера отвечать на вопросы…
Воцарилось продолжительное молчание. Зажегся ночник. На стене возник голубоватый ореол, усиливавшийся с наступлением темноты.
