Франк отвернулся и сел у изножья своих нар. Немой вытащил из-под подушки кусок грязной тряпки и сунул его под кран. Когда тряпка хорошенько намокла, он протянул ее Алу.
Ал взял ее, благодарно кивнув, и промокнул лицо. Тряпка тут же покраснела.
— Для человека, убившего свою жену, он предупредителен… — заметил Франк.
— Это не мешает чувствам, — сказал Ал. — Может, она достала его. Женщины способны на это. Как только сходил с ней в мэрию, у нее обнаруживается свинский характер. Так всегда.
— Ты женат?
— За кого ты меня принимаешь?
Ал сполоснул тряпку и вернул ее немому.
— Спасибо, — сказал он, тщательно выговаривая слово, чтобы его поняли.
Тот грустно улыбнулся и спрятал ее под подушку.
— Ему еще повезло, — заметил Франк.
— Повезло?
— Конечно… Повезло, что он во Франции… Эта одна из немногих стран, где можно шлепнуть свою благоверную, не рискуя головой…
— Да, хорошая страна. Тюрьмы удобные. Только скученность все-таки мешает.
Он застонал, свежая вода на мгновение приглушала боль, но теперь она с новой силой клещами вцепилась в него.
— Этот тип, — проворчал он, — настоящий садист.
— Чего ты хочешь, — вздохнул Франк, — они все такими становятся… Всю свою жизнь добровольно провести в тюрьме, для этого характер особый нужен… Тебе уже приходилось бывать в подобных учреждениях?
— Это первый раз.
— Я тоже!
— Хоть в этом мы с тобой похожи. Чем ты занимался на гражданке?
— Бензин продавал, — произнес Франк после непродолжительного молчания.
— Ты заправщиком был?
— Нет, продавцом.
— Вот видишь, ты продавал бензин, а я его использовал. Я же тебе говорил: я водила!
— Клубнику любишь? — неожиданно спросил Франк.
Его сосед взглянул на него с подозрением. Но Франк казался абсолютно серьезным.
— Да. Почему ты спрашиваешь?
Франк встал и подошел к нарам, на которых лежал Ал.
— Я тоже, — сказал он, не теряя серьезности. — Ал, я тоже люблю клубнику. Вот тебе и третья точка соприкосновения. А если хорошенько поискать, то можно найти и другие. Чего ты в конце концов хочешь добиться? Чтобы я на тебя походил или наоборот? Может, твой отец навещал мою мать или мой старик твою? Может, мы вообще братья…
Он схватил Ала за отворот комбинезона.
— Ты бы, наверное, был счастлив, да?
Резким движением Ал вырвался.
— Ну и идиот же ты.
— Надо думать в отличие от тебя? Смотри осторожнее: это наше первое различие!
Франк поднялся, сделал несколько гимнастических упражнений и прислонился к стене под самой форточкой. Солнце не попадало в крохотное помещение, мешала наружная ограда. Однако небольшой прямоугольник рассеянного света проникал в камеру. Шум моря, едва возникнув, растворялся в тюремном гомоне… Иногда доносились отчаянные крики морских птиц. Их будто заржавленные голоса буквально разрывали душу.
