Не дожидаясь ответа, Сергей вернулся в лабораторию. Даша немного постояла и тоже вошла в двери вслед за ним. Она, молча, прошла на своё рабочее место и уткнулась в компьютер. Даша смотрела в пустой экран и думала над словами Сергея. Так она просидела до конца рабочего дня и даже не заметила, как все разошлись.
Сквозь звенящую тишину лаборатории Даша слышала последние слова Макса из закрытой комнаты «Мама! Мама!»
Её грустные мысли прервал звук открывающейся двери. Она вздрогнула. Мирно спавший Ланселот тоже встрепенулся. Он своим загривком почувствовал приближение Якова. Когда этот человек оказывался рядом, бесстрашный Железный Хряк на какое-то время переставал быть бесстрашным.
— Дашенька! Ты куда пропала?
— Прости, Яша! Заработалась, — ответила Даша. Она попыталась улыбнуться, но это получилось настолько неискренне, что её лицо стало выглядеть ещё жалостливее, чем раньше.
— Чем ты встревожена? — Яков сел рядом и взял за руку Дашу.
— Я думала про маму, про родителей Сергея и Алёны. Что с ними со всеми будет?
Ланселот сосредоточился, закрыл глаза и постарался настроиться на мысли Якова. Ему было страшно. Но когда он настроился, ему стало ещё страшнее. Шерсть на загривке встала дыбом, а дыхание замерло.
— Мы спасём всех, кого сможем. Ты же мне веришь? — успокаивающим голосом спросил Яков.
— Я-то верю, — задумчиво ответила Даша.
— А кто не верит? — в голосе Якова зазвучали стальные нотки.
— Мы все тебе верим, — вовремя взяла себя в руки Даша. Она понимала, что противопоставлять Якова и Сергея, опасно для последнего.
Как и ожидалось, Иван пришёл на ужин к новоиспеченным коллегам.
Стол был достаточно изысканным для Ивана. Он, проживая на окраине Москвы, разделял все горести и невзгоды рядовых москвичей, которые были вынуждены питаться тем, что привозили военные раз в неделю. Был, конечно, и дополнительный продпаёк, как работнику военной лаборатории. Но мраморной говядины там тоже не было. Да что там? Он мраморную говядину и до всех эпидемий ни разу не пробовал.
Ужин проходил весело и не принуждённо. Такой «мини-пир во время чумы». В разговоре старались не затрагивать тему эпидемии. Но рано или поздно разговор всё равно к ней пришёл.
— Иван, а ты один живёшь? — спросила Катя.
Иван, немного замявшись, ответил:
— Теперь да. Как маму забрали в резервацию, один. В доме, конечно, есть соседи. Но сколько и где, не знаю. Люди стараются не общаться лишний раз. И раньше-то проходили, не здороваясь, а теперь и вовсе шарахаются друг от друга.
