Вот тогда она, судя по всему, и стала осваивать интересующую специальность — этакой «дамы плаща и кинжала». Так считал отец Лёвы Марк, который безуспешно пытался расстроить их мезальянс. Но жениху было безразлично, чем занимается любимая. Он был готов отдать ей не только государственную тайну, но и всю кровь по каплям, всю свою жизнь.
А Сибилла ничего и не требовала. Она была для Райникова только женой, матерью его детей и многообещающим учёным-этнографом. И одновременно — неутомимой, гениальной в своём роде любовницей, будто нарочно скрывающей под скромными одеждами свою вызывающую красоту.
Проезжая украшенное к праздникам Одинцово, стараясь не зацепить никого из компании подвыпивших молодых людей, Райников вспоминал лазурное Эгейское море, колышущийся от сильного ветра тент. И Сибиллу за столом — в очках-авиаторах, в соломенной шляпе и коротком белом халатике, с морскими ракушками в ушах и на шее. И он, преданный, как пёс, сидит напротив, в таких же очках и в халате, только без шляпы.
Сидит и ждёт, когда они, выпив коктейли, поднимутся в свой люксовый номер, чтобы там медленно развязать пояса халатов и спрятать очки в футляры. Потом Сибилла небрежно отшвырнёт свою шляпу, и они займутся любовью в каком-нибудь неподходящем месте. Место это они начинали выбирать с утра, смакуя все подробности, предвкушая удовольствие и свежесть ощущений.
Постель Сибилла не жаловала, считала её скучной и пресной, как английская овсянка за завтраком. Она научила мужа исполнять хастл, раскованный танец, состоящий из откровенных поз и движений. Поначалу смущавшийся и устающий Лёва быстро накачал бицепсы, выполняя поддержки в зале, а после — в спальне. Мама, разумеется, ни о чём таком не знала, а покойный отец уже не мог ей рассказать.
Кровь вскипела, в висках застучало, и спать уже не хотелось. Райников включил магнитолу, приоткрыл ветровое стекло, и встречные автомобили завжикали, как пули. Шоколада больше не было, оставалась музыка, которой так много было в его жизни — и классической, и современной.
Закрылась дверь, он вышел и пропал,
Навек исчез, ни адреса, ни тени.
Быть может, просто что-то он узнал
Про суть дорог и красоту сирени?
Райников слушал Юрия Шевчука со странным, сладостным чувством — как раз тем самым, что всякий раз вызывал запах цветущей сирени. Странная песня, но для сегодняшнего душевного настроя невероятно подходящая. Надо будет скачать её, прослушать несколько раз. Может, и наизусть выучить получится, чтобы исполнять в компании…
