— Через три часа. — Кирилл допил воду, вытер платком рот, усы. — Но ты дослушай, это интересно. Эмилия, сам понимаешь, в Щербинку не на электричке поехала. Взяла машину мамы и водителя. В результате у домишка Ленки Карих, вернее, её хозяйки, тут же собралась толпа. Наш сотрудник с ребятами Аргента подобрались как можно ближе, но в гвалте и гаме разобрать ничего не сумели. Ну, рыбница чуть в обморок не грохнулась от такого курьера! Эмилия как из гламурного журнала, а Карих — в полушалке и валенках с галошами. Завидую Кольке Шамаеву, что такое увидеть довелось! Девчонка в енотовой шубке, а тётка — в телогрейке! Ладно, поехали назад. Материал, скорее всего, там, в «Рено». Вдруг их неподалёку от МКАД гаишник тормозит. Наши ход сбавили, наблюдают. На всякий случай «братва» Аргенту доложилась. А он как с печки упал: «Это неспроста, сейчас всё изымут, нужно любой ценой отстоять!» «Братва» тут уже на Кольку кладёт с прибором, и с места в карьер — к гаишнику, который как раз «Рено» отпустил. Не задаром, конечно. Колька «корочками» машет, грозно интересуется, почему этот автомобиль тормознули. Они ведь ничего не нарушали! Гаишник, видно, недавно на пост встал — ещё тощий, нервный. Торопится поскорее вложения отбить, а тут, сразу видно, есть чем поживиться. Не ошибся, рубановский водила дал ему на лапу. А тут — совместный патруль ментов и «братвы»! Картина маслом… Рожи, сам понимаешь, у аргентовских соколов не благородные. Гаишник запихал купюру в рот и давай жевать, пробовал даже снегом заесть. Ничего не вышло. Вырвало его, так «братва» не побрезговала, проверила, что там… Оказалось, «пятихатка» и никакого досье. Ну и ржали же они потом всю дорогу!..
— Ох, Кирюш, отвёл я душеньку!
Алексей хохотал так громко и заразительно, что отдыхающие, оставив свои беседы, прислушались с осторожным интересом. У причалов гремели цепи и звенели склянки.
— Полегчало малость, а то прямо… сердце заломило! Да, «Рено»-то потеряли? Что дальше было?
— Нет, проводили до шлагбаума, до дома то есть. А там опять облом! Подбежали какие-то козлы, типа футбольных фанатов. Пацаны ещё, рожи замотаны шарфами, а в руках — то ли биты, то ли арматура. Ну и обрушили всё это на «Рено» — стёкла выбили, кузов помяли, даже пламя полыхнуло под колёсами. К счастью, погасло в луже. Охранник от шлагбаума, конечно, сбежал. Бедный водила уже с жизнью простился — сам потом сказал. Эмилии лицо осколками посекло — вся в крови выскочила. Но тут опять наши постарались. Достали стволы и сделали вираж, прямо в толпу этих фанатов. И орут все разом: «Пошли отсюда, салаги, а то ливер вывернем!» Мальчики струсили — и врассыпную. Явно не ждали, что у Эмилии такие «крутяки» в охране. Роза Рубанова, мать девчонки, вылетела во двор. Глаза — семь на восемь! Так благодарила спасителей, что Кольке стыдно стало. Оказалось, одноклассница дочку затравила от ревности. Стефана, само собой, не поделили. У той девахи вообще пена ртом пошла. Эмилия молчит, как партизанка. Сколько мать ни упрашивала, так толком и не сказала, было у них или не было. Может, ребят стеснялась. Пришлось им уехать для виду, чтобы после на другой машине вернуться. И что ты думаешь? Вечером из-за шлагбаума вылетел «Феррари» — и прямёхонько на Каланчёвку, в тот самый дом, о котором говорил Арсений. По домофону лично Роза позвонила, через минуту вышла назад. То ли ждали её прямо за дверью, то ли в почтовый ящик бросила. Так что четыре части из семи уже в руках Тураева. Остаются Анька Шубина, туркменский пограничник и питерский баклан. Я очень надеюсь, что Аргент или его «быки» передачу про Вороновича не засекли. У них на телик времени нет, а в нервной клинике пациентам больше нечем заняться. Мы с Хельви в холле сидели вместе с другими больными и увидели. Как вывели меня на Вороновича…
