В романе есть еще ряд пронзительных моментов — сцены в окопах и эпизод, когда Пауль Боймер, девятнадцатилетний старик, приезжает в отпуск домой, а там по-прежнему донельзя напыщенные школьные учителя несут всю ту же бездумно-трескучую чушь о том, какая это честь для молодежи сражаться за Родину и снискать славу в боях. Несколькими искусными штрихами Ремарк создает выпуклые характеры. Вот Химмельштос — прежде почтальон, а ныне свихнувшийся солдафон. Тьяден, угодивший на передовую из деревни. Школьный учитель Канторек. Главный враг на фронте не «лягушатники» и не «лимонники»[16], а безумие войны. Не Пауль Боймер, а война, по сути, — центральный герой произведения. В кратком вступлении к роману Ремарк написал: «Эта книга не является ни обвинением, ни исповедью, ни, меньше всего, приключенческой повестью, ибо война отнюдь не приключение для тех, кто сталкивается с ней лицом к лицу. Это только попытка рассказать о поколении, которое погубила война, о тех, кто стал ее жертвой, даже если спасся от снарядов».
Со времен Первой мировой войны нам пришлось столкнуть с еще большими ужасами. Холокост, Хиросима, угроза ядерной войны. Люди, убиваемые по разнарядке, города, по чьему-то приказу стертые с лица земли. Но все это не умаляет мощи романа «На Западном фронте без перемен»; он выдержит любое испытание временем благодаря своему гуманизму, честности, отсутствию всякой сентиментальности и фальши. Эта книга заслуженно стоит в коротком ряду лучших произведений о Первой мировой войне, вместе с романами «Со всем этим покончено» Роберта Грейвса[17] и «Прощай, оружие!» Эрнеста Хэмингуэя.
Второзаконие
Пер. О. Качанова
Тору мне и еще семерым строптивцам учитель по имени, допустим, мистер Фейнберг в буквальном смысле слова вдалбливал; происходило это в нашем хедере — затхлой задней комнатке в синагоге «Молодой Израиль». Если я чего-то не понимал или бывал застукан за чтением очередного детективчика Эллери Куина[18] либо, к примеру, свежего выпуска монреальской «Геральд», украдкой, под партой, раскрытого на спортивных полосах, мистер Фейнберг лупил меня ребром линейки по пальцам, а иной раз хватал за ухо и крепко его выкручивал. Впрочем, запах из его рта был страшнее любых побоев. Занятия мистера Фейнберга мы посещали после уроков в обычной школе и делали это из-под палки — тем временем другие мальчики, которым не посчастливилось родиться в таких хороших семьях, гоняли в уличный хоккей, сражались в снукер или просто околачивались без дела, дымя сигаретами «Таррет» по центу за штуку.
