Менкен, по праву самый почитаемый из иконоборцев, беспощадно клеймивший американскую, как он ее окрестил, «дуржуазию», судя по «Дневнику Г. Л. Менкена», изданному Чарльзом А. Фехером[160], на поверку сам выказал себя дураком, глубоко увязшим в предубеждениях против черных и евреев. «Цветным женщинам, — утверждает он, — недоступно ни благоразумие, ни здравомыслие, им никакими силами не втемяшить их в голову. По сути своей они дети, и жизненные испытания, даже самые суровые, ничему их не учат». В другом месте Менкен пишет, что «жуткие жидки» — ребята не промах, и это лучшее, что он может о них сказать.
Бедняга Хэнк. Еще в 1931-м его некогда Judenfrei улица в Балтиморе оказалась под угрозой. Их квартал, роптал он в дневнике, стремительно приходит в упадок. «Негры к нам пока еще не вторгаются, — писал он, — но соседи мои день ото дня становятся все беднее… В 1528-й дом, где прежде жили Шленсы, вселились какие-то евреи и теперь там кишмя кишит шваль». А спустя десять лет Менкена подвел Синклер Льюис[161]: последней его подругой оказалась «молодая еврейка, горделиво именующая себя Марселлой Пауэрс, при этом совершенная пустышка. Собой она недурна, но явно безмозглая». Далее, в 1942 году историк Сэмюэл Элиот Моррисон[162] — он в ту пору читал лекции в Джонсе Хопкинсе — сказал Менкену, что среди его студентов много евреев, но способностями большинство из них не блещет.
Одна из наиболее оскорбительных записей в его дневнике сделана 2 декабря 1943 года — в то время, когда европейских евреев планомерно уничтожали, — в ней говорится о выборах человека по фамилии Винтер, «вполне импозантного», в Мэрилэндский клуб, после чего новый член снял комнату в клубе и, похоже, стал торчать там с утра до вечера. «И вот как-то, — пишет Менкен, — он принимал в клубе пожилого джентльмена несомненно еврейской внешности, и кто-то из членов справился, кто его гость. Оказалось, что это его отец».
Тут-то и обнаружилось, что настоящая фамилия Винтера — Винтернитц и что он приходится братом этому ловкому жидку доктору Милтону Винтернитцу, декану Йельского медицинского института. Когда Винтеру-Винтернитцу предъявили уличающие свидетельства, он поступил, как должно. А именно — тут же отказался от членства в клубе.
Менкен пишет: «…правление клуба не возражало против того, чтобы один из членов время от времени приглашал какого-то еврея пообедать в клубе, но исключительно из посторонних, никоим образом не жителя нашего города. Помнится, когда-то в членах клуба числился то один, то другой еврей, практика эта прекратилась на Джейкобе Ульмане
