.
— Пора бы вам уподобиться настоящим Québécois, — поучали они.
— Это что же — мне в мои годы пристраститься к шоколадным тортам с кремом, сахарным пирогам и жареной картошке с уксусом?[53]
— Говоришь, как расист.
— Послушай, малый, я же не требую, чтобы они постились со мной на Йом Кипур, ну а раз так, и я не обязан ходить с ними на парад в День Иоанна Крестителя[54].
Красные дни календаря на улице Св. Урбана.
Регулярно раз в месяц, зажав в ладошке четвертак, я отправлялся в парикмахерскую на углу Парк-авеню и Лорье и со временем привык, как это ни унизительно, что Mo приступая к стрижке, клал на подлокотник кресла доску, чтобы поднять меня повыше. Но в тот счастливый день Mo только мотнул головой и буркнул: «Садись». Доску класть не стал. Я подрос и теперь мог — не хуже других — сидеть в кресле. Стал по мерками улицы Св. Урбана мужчиной. С того дня мне все по плечу.
А в еще один счастливый день я, на этот раз в «Барон Бинг», дозрел политически.
Старший сын Рамсея Макдональда[55] Малкольм, британский министр по делам колоний, пришел поприветствовать нас в спортивный зал, но те из нас, кто были членами Рабочей сионистской партии, наотрез отказались встать и пропеть «Боже, храни короля». Враждебное молчание — вот что встретило Макдональда. О чем говорить: этот гад перекрыл иммиграцию в Палестину. Дырявые посудины, битком набитые еле-еле душа в теле узниками концлагерей, которым посчастливилось выжить, поворачивали восвояси или отводили в Кипр.
На улице Св. Урбана мы были строго ортодоксальными, убежденными членами Рабочей сионистской партии или пламенными коммунистами. Были у нас и свои гомосексуалисты, во всяком случае, они сходили за таковых, а именно юнцы, которые читали стихи и курили сигареты с пробковыми фильтрами, была у нас и своя, по крайней мере одна, насколько мне известно, профессиональная проститутка, но, разумеется, никто ни за что на свете не признался бы, что он член Консервативной партии.
Попытки коммунистической агитации на улице Св. Урбана порой принимали странный оборот.
Один мой родственник, в ту пору коммунистический смутьян, ныне компьютерный специалист, ходил от двери к двери, уговаривая голосовать за члена парламента от Лейбористско-прогрессивной партии Фреда Роза[56]. И вот, когда он, стоя на крылечке одного симпатизирующего, как он полагал, коммунистам дома, разглагольствовал о Марксе, Энгельсе и плачевном положении рабочих в Монреале, разгневанная домохозяйка оборвала его на полуслове.
