Полутёмный зал без окон, где светильники обозначили стены, переходящие в сводчатый потолок. «Похоже на пыточную в Александровой слободе», — подумал Андрей.
Но сам он не на дыбе, руки остались связанными за спиной. Суставы так не растянешь, и бить неудобно: тело от удара кнута начнёт крутиться, удар на удар не положишь.
Не получится и длинного разговора. Кровь подвешенного с каждым мигом сильнее притекает к голове, и вопрос времени, когда Молчан окажется в обмороке.
Значит, короткий диалог. В максимально неудобном для арестованного положении, чтобы допрашивающим было проще поскорее докопаться до истины.
Вот и они, за двумя столами. Три человека за первым; в одинаковых багровых одеяниях с низко опущенными на лица капюшонами. Ещё один — за другим столом, с большим подсвечником. Секретарь, видимо. Молодой, с робкой ниточкой усов, остроносый, бледный даже при свете свечей. В светлой рясе...
Доминиканец. Инквизитор! Только этого не хватало!
— Что ты ищешь в нашем городе, англичанин?
Голос из-под капюшона звучал глухо и без эмоций. Кто из трёх судей заговорил?
Да какое это имеет значение? Для Андрея — никакого...
— Я сопровождаю учёного, доктора Джона Ди. И отвечаю за его жизнь и здоровье перед своей королевой.
— Ты говоришь на итальянском как уроженец Рима.
— Это благодаря учителю фехтования, синьору Маттео...
— Ты учился в Лондоне?
— В Москве. Я московит.
Странно видеть, как судья, что в центре, откидывает капюшон. Странно, потому что Молчан видел всё вверх ногами: казалось, что капюшон на мгновение упал вниз, затем же, чудесным образом, скрылся, взметнувшись кверху, за шиворот.
— Снимите его.
Охранники, безмолвно стоявшие позади, не развязывали узлы, просто перерубили верёвку, подхватив Андрея уже у самого пола. «И тут всё рассчитано», — решил Андрей. На неминуемый страх, что сейчас всё кончится, сейчас хрустнет череп, ударившись о каменные плиты, брызнет кровь из ушей или же вывернется шея, плотно прижав затылок к спине.
С напуганным человеком говорить проще.
— Но не развязывайте...
Его опасаются? Несмотря на то, что много времени пройдёт, пока конечности обретут подвижность, достаточную для схватки на равных хотя бы с одним из тюремщиков?!
Судья приблизился.
Не простой судья. Тот самый старик, встреченный на пьяцетте.
Что, дедушка, вторая ошибка, и на одном месте, не так ли?
Не испанец. Не англичанин. Да, дедушка, я московит, чем и горжусь.
— Московит на службе Елизаветы Английской?
