Шуйские не раз намекали, что пора подальше перебираться, но Соломония всё не решалась, а когда Василий вдруг странно помер и к власти Глинская пришла, поняла, что пора бежать, да не просто бежать, а с хитростью.
Рано утром, до света, из ворот женской обители выехали два возка. Старались не шуметь, проснулся только старый сторож, что отпирал и запирал ворота, даже собаки не залаяли. Так же тихо проехали улицами Суздаля и скрылись в предрассветном тумане. Кто поехал и куда? Это осталось загадкой. Только с той ночи опустели небольшие кельи старицы Софьи, видно, не вынесла бедная тяжести ударов судьбы, не смогла жить рядом с могилкой горячо любимого сыночка.
За день до того похоронили вдруг заболевшего маленького Георгия, которого Соломония родила уже в обители. С чего заболел, ведь был же крепеньким? Пошли слухи, что потравили те, кто из Москвы дурные вести принёс. Может, и так, только мать слёзы лить в обители не стала, схоронила бедолагу и отправилась подальше. Тоже верно, добрались до сыночка, доберутся и до неё.
От нынешней ненавистной правительницы-разлучницы надо держаться подальше.
Так рассуждали монахини, а возок тем временем уносил сидевших в нём в далёкий каргопольский скит, подальше от людских глаз, что злых, что добрых. Никто не должен знать, куда уехала старица Софья и кто с ней.
— Не высовывайся! Закрой полог! — строго скомандовала мать мальчику, любопытно высунувшему мордашку.
— Никого же нет... — раздосадованно протянул тот.
— Вот доедем до места, там и станешь глядеть вокруг, а пока сиди тихо!
Приказ матери раздосадовал маленького путника.
И чего она боится? Вокруг почти темно, никого не видно, да и кто их может испугать? Чего боится такая смелая мать? Она то и дело заставляет возницу смотреть, нет ли за ними кого следом?
Вообще, вокруг творилось что-то непонятное. Его посадили под запор безо всякой на то вины, заставили говорить шёпотом и никого не окликать. А в обители, где все так любили маленького мальчика, целый день стоял плач.
— Мама, что случилось?
Мать прижимала сына к груди и уговаривала:
— Молчи, только молчи пока! Я потом тебе всё расскажу.
— Когда это потом?
А ещё мать молилась, точно была очень грешна, клала поклоны весь день и всю ночь, рыдала и умоляла Господа простить её за что-то.
А потом они вдруг среди ночи тайно уехали, даже с сёстрами монастырскими не простились. Одно мальчик понял уже хорошо — его почему-то прячут от всех, даже случайных встречных людей на дороге.
