Елена размышляла о другом. Захариха и впрямь была много знающей, её никак нельзя оставлять в живых, не ровен час во сне кому проговорится... А ведь только мамка знала, от чего вдруг такая необычная рана на бедре у князя. Чем только не лечили его, какие только снадобья не прикладывали! Да где там. Больше всего тогда Елена боялась и сама пораниться этой иголкой... Но всё прошло гладко, никто на княгиню и не подумал, все только ахали охали. Обычная ранка на бедре для великого князя оказалась смертельной.
Увидев мужа на смертном одре и услышав его завещание, в котором ни слова не было о ней самой, Елена едва не упала замертво. Зачем было брать такой грех на душу, если её ждёт судьба вдовой княгини, каких в Московии пруд пруди? Сделала шаг, пришлось делать и второй, а потом и остальные...
Елена тряхнула головой, словно отгоняя страшные мысли и воспоминания. Дело сделано, возврата нет.
Княгиня села, спустив ноги с ложа. Аграфена поразилась её сухим, широко раскрытым глазам. Голубка, как же она страдает! Но голос Елены был резок и властен:
— Позови Телепнёва!
Мамка замялась, негоже звать мужчину, когда у мужа ещё и ноги не остыли...
— Дура! Он мне по делу нужен!
Перед Челядниной стояла властная, требовательная Хозяйка, не подчиниться которой было нельзя! Аграфена поспешила выполнять распоряжение.
Брат Иван нашёлся скоро, он точно ждал зова. Аграфена сокрушённо покачала головой:
— Ох, братец, не доведёт тебя до добра дружба с княгиней-то...
Тот огрызнулся:
— Накаркай мне!
Уже на третий день княгиня Елена потребовала, чтобы маленького княжича венчали на царство! Причём сказала об этом не Боярской думе или опекунам, хорошо понимая, что те будут против, а сразу митрополиту Даниилу. Даниил быстро понял задумку великой княгини и особо противиться не стал, лучше не ссориться ни с кем и венчать ребёнка, а там как Бог даст. Боярам ничего не оставалось, как подчиниться.
* * *
На Руси наступило время, которое назвали Семибоярщиной по числу опекунов малолетнего князя. Это была первая Семибоярщина, потом будут и другие, даже более известные, иногда и бояр в них окажется не семь, но название опекунского совета сохранится. Продолжалась Семибоярщина недолго, меньше года, вдова дольше не позволила. Прежде всего ей нужно было убрать возможных претендентов на престол — Юрия и Андрея, братьев умершего князя. Следующими должны были стать Шуйские — принцы крови Руси того времени. Мешал Елене даже собственный дядя Михаил Львович Глинский уже тем, что почти открыто осудил её сожительство с Телепнёвым. Иван Фёдорович Овчина-Телепнёв и Михаил Львович Глинский очень быстро столкнулись меж собой. За спиной Овчины была Боярская дума, а главное, сама Елена. За Глинским — опекуны, среди которых не было единодушия, потому как они представляли разные боярские группировки. Вдове пришлось выбирать между фаворитом и дядей. Елена выбрала Телепнёва.
