— Ну, герой, завтра держись! Завтра я тебя к делу приставлю.
Васютка замирает. Что-то новое предстоит ему и это новое тревожит своей неизвестностью.
— Куда меня? — упрямо наклоняя лоб, спрашивает он. — В училищу?
— В училище, герой, да только не просто! Сам увидишь!
Плохо спит эту ночь Васютка. Томит его нетерпение. Скорей бы утро! А утро, словно издеваясь над ним, медленно и лениво вползает в высокие городские окна, затянутые тоненьким ледяным узором.
Обжигается чаем, торопится он утром, а Павел Ефимыч, как нарочно, медленно и в охотку распивает чай и искоса поглядывает смеющимися глазами на его торопливые и суетливые движения.
— Торопишься?.. Не торопись, не уйдет от тебя. Напивайся пуще чаю, кругли брюхо!
Утренне-возбужденными, точно не стряхнувшими с себя ночную дрему, улицами ведет Коврижкин Васютку. Мимо них в ту и другую сторону торопятся люди. С узелками и сумками в руках, с папками или портфелями, быстро идут они по своим делам и нет им никакого дела до Васютки, и никто не остановит их, не спросит любопытно: Куда это вы идете? У парнишки оживает на мгновенье тоска; все вокруг чужое ему, и он бессознательно жмется к единственному человеку в большом городе, на которого все-таки можно положиться, к Павлу Ефимычу.
Сворачивая с улицы на улицу, они доходят до какого-то красного каменного дома. Возле этого дома Павел Ефимыч останавливается и, берясь за ручку двери, говорит Васютке:
— Ну, вот и пришли.
Васютка краснеет. Он начинает быстро дышать, сдергивает верхонку с руки и трет ладонью под носом.
— Туто-ка? — срывающимся голосом спрашивает он.
— Видишь! — протягивает Коврижкин руку и показывает на висящую над дверью вывеску.
15.
Учительница Вера Алексеевна от чаю раскраснелась. Во время разговора о разных пустяках Ксения пригляделась к ней и гостья показалась ей красавицей. Ревнивое чувство шевельнулось в ней. Но глаза у учительницы сияли ясно и притягивающе, рот складывается в добрую и открытую улыбку, а слова были такие простые, — и Ксения отошла, внутренне чуть-чуть согрелась.
Стали укладывать гостью спать. Арина Васильевна ушла в куть и там скоро затихла. Остались вдвоем Ксения и Вера Алексеевна.
Учительница присела на постланную постель и тихо позвала:
— Идите-ка сюда поближе, Ксения... Идите!
Ксения настороженно приблизилась к ней.
— Сядьте... Милая вы моя! Я про вас многое от Коврижкина слышала... Давайте поговорим!
— Об чем говорить? — сумрачно усмехнулась Ксения, но придвинулась к Вере Алексеевне. — Вам, поди, спать надобно!
