— Ну, вот и снежка бог дал! — весело говорит Ксения. — Нонче, видно, зима-то ранняя... Я давно зиму-то в деревне не живала.
В голосе чуть-чуть вздрогнувшая грусть.
Павел вслушивается в Ксеньины слова и наклоняет голову.
— Хорошо зимою, — говорит он, — отдых. Сон крепкий...
20.
Рыхлый снег укрыл поля, побелил дороги. По первопутку розвальни бегут со скрипом, изредка визжа полозьями по вывернувшемуся зря и ненужному булыжнику.
На хребтах поредела щетина, хребты по-зимнему принизились. Небо стало ниже к застывшей земле. Небо утрами опирается на зыбкие, витые столбы дыма.
По первопутку, хмельной и шумный, едет Архип через Верхнееланское.
У Ксеньиной избы парнишка приворачивает мухортого коня, Архип отворяет ворота и весело грозит Пестрому:
— У-у! лешава душа! Не признаешь знакомых? Вот я тебя подворотней огрею по хребту!..
В избу Архип входит первый: парнишка облаживает лошадь, хозяйственно прикручивает ее под навес, разнуздывает.
В избе Архип шумно здоровается с хозяевами, радостно гогочет:
— Здорово!.. Прямо ко щам я, значит! Ловко!..
Ксения выходит из-за стола и зовет Архипа:
— Проходи, садись обедать, Архип Степаныч.
— Ладно, ладно! Не зови, сам залезу. Вот разобалакуюсь только.
Он стаскивает с себя решменку, сбрасывает ее на лавку у дверей. В двери входит парнишка и солидно говорит:
— Здравствуйте-ка! Сенца-то у вас где брать: на поветях али из стайки?
— Садись за стол, Вася, — зовет его Ксения. — Лошадь сыта будет, вот Павел управится.
За столом сидят молча. Шумно хлебают из общей чашки. Наедаются неторопливо, спокойно, без суетни.
После обеда Архип закуривает трубку. Павел уходит во двор задать сена лошади. Арина Васильевна моет ложки. Щуря глаза от густого дыма, Архип спрашивает Ксению:
— Парня-то в дом взяла?
Ксения молчит.
— Ты не шебаршись! — наставительно продолжает Архип. — Кака беда в том, ежели ты свои бабий паек доспела. Это никого не касаемо.
Ксения оборачивается к нему и сухо переспрашивает:
— А ежли не касаемо, пошто допросы чинишь?
Архип вытаскивает трубку изо-рта и морщится:
— Дак я рази в счет?.. Я по дружбе тебя расспрашиваю... Мне надобно дознаться, какой такой он есть, откуда налетел и чем душа его жива... Мужика ты себе, Ксения, приспособить самое полное право имеешь, ну, а все-таки требовается знать, из какой глины он замешан...
Арина Васильевна настораживается и украдкой поглядывает на Ксению.
Парнишка смотрит в окно, берет шапку, натягивает на себя трепанную шубенку и выходит из избы.
