— Не хочу тебя разочаровывать, — ответил ей муж, — но в общественных местах я сапог обычно не снимаю, поэтому мои носки никому нюхать не приходится.
Глория подошла к Лео сзади и положила руки ему на плечи. Потом она наклонилась и поцеловала его в макушку.
— О чём ты думаешь? — спросила она.
— Вспоминаю Питера. Как же он обрадовался, что сможет увидеть свою слониху! Прямо засветился весь от счастья.
— У этого мальчика неправильно устроена жизнь, — сказала Глория. — Его держат тут, словно в тюрьме. Всё этот, как его… Не могу запомнить, как его зовут.
— Его зовут Луц, — ответил Лео. — Вильно Луц.
— Он гоняет бедного мальчика целыми днями, точно на плацу. Заставляет его маршировать с утра до ночи. Я же слышу, как он орёт на бедняжку. Ужасная жизнь для ребёнка, ужасная.
Лео Матьен покачал головой:
— Да уж, не позавидуешь. Мальчик — то нежный, особенный, для солдатской жизни совсем непригодный. Нет, непригодный, уж поверь. Зато в нём много любви. У него большое, доброе сердце.
— Бедняжка! — Глория вздохнула.
— А он торчит на своём чердаке, взаперти, совсем один. Ему эту любовь и потратить не на кого. Это очень — очень вредно — когда любовь переполняет тебя до краёв, а тебе некуда её деть. — Лео Матьен откинул голову назад, взглянул на жену и улыбнулся. — А мы с тобой тут внизу. И тоже совсем одни.
— Перестань. — Глория помрачнела.
— Да я так, к слову. — Лео вздохнул.
— Не надо, — сказала Глория. — Молчи. — Она приложила палец к губам Лео. — Мы же пытались — не вышло. Бог нам детей не дал. Так уж он решил.
— Да кто мы такие, чтоб знать Промысел Божий! — возразил жене Лео Матьен и надолго задумался. — А что, если?..
— Не смей, — остановила его Глория. — Мое сердце уже разбито. Много раз. Я не в силах слушать твои дурацкие вопросы.
Но Лео Матьен не хотел молчать.
— А всё — таки, — шепнул он жене. — Что, если попробовать?
— Нет, — сказала Глория.
— Почему нет?
— Просто нет.
— А вдруг так бывает?
— Нет, — ответила Глория. — Так не бывает.
В «Приюте сестёр вечного света» под сводами огромной спальни — пещеры в железной кроватке спала Адель. Ей опять снилась слониха. На этот раз слониха стучала — стучала в двери, но сестра Мари отлучилась со своего поста, и открыть было некому.
Адель проснулась и тихонько лежала, уговаривая себя, что это просто сон, обыкновенный сон. Уговаривала, уговаривала — да всё без толку. Стоило девочке закрыть глаза, как она снова видела слониху: она стучит, стучит, стучит, а никто не открывает.
