— Это чудная весть, расчудесная, мальчик ждал эту тварь бессловесную, — тянул свою песню нищий. — Мальчик ждал, мальчик верил и — на тебе! Объявленье висит на столбе!
Лео Матьен положил монету в протянутую руку нищего, поклонился ему и продолжил свой путь. Он шёл теперь быстрее, насвистывая мелодию, которую только что пел нищий, и размышлял:
«А вдруг графине наскучит новая игрушка? Что тогда произойдёт? А если слониха вспомнит, что она на самом деле не домашнее животное, а царица джунглей? И поведёт себя сообразно — то есть как дикий зверь? Что тогда?»
Когда Лео добрался наконец до меблированных комнат «Полонез», он ещё на подходе услышал, как скрипнуло, открываясь, чердачное окошко.
— Лео Матьен! — донёсся до него голос Питера. — Вы уже придумали, как мне попасть на приём к графине?
— Питер! Чердачный кукушонок! — обрадовался Лео Матьен. — Ты — то мне и нужен. Погоди — ка, а где твоя шапка?
— Шапка? — удивился Питер. — Зачем?
Затем, что я принёс тебе распрекрасную новость, и мне кажется, что, прежде чем её выслушать, тебе непременно надо надеть шапку.
— Хорошо, я сейчас. — Питер на миг исчез из виду, а потом снова появился в оконном проеме, уже в шапке.
— Ну вот, теперь ты одет по всей форме и готов узнать счастливую весть, которую принёс тебе я, добрый вестник Лео Матьен. — Полицейский откашлялся. — Я горд и счастлив сообщить тебе, что отныне слониху фокусника, то есть слониху графини, будут регулярно показывать для просвещения и увеселения народных масс.
— Что это значит? — Питер растерялся.
— Это значит, что в первую субботу каждого месяца ты сможешь её увидеть. То есть уже в эту субботу, Питер! В ближайшую субботу!
— Правда? Я её увижу! — Питер просиял. Лицо его осветилось, точно солнцем. Лео Матьен даже оглянулся проверить, не совершило ли солнце этот неожиданный подвиг, не пробилось ли сквозь тучи, чтобы направить лучи прямёхонько на личико мальчишки. Солнца, разумеется, не было.
— Закрой окно, — донёсся из глубины чердака голос Вильно Луца. — На дворе зима. Собачий холод.
— Спасибо! — крикнул Питер Лео Матьену. — Большое спасибо!
Он закрыл створки окна и скрылся из виду.
Этажом ниже, в квартире Матьенов, Лео уселся у печки, вздохнул и принялся стягивать сапоги.
— Фу! — поморщилась его жена Глория. — Немедленно отдай мне свои носки.
Лео послушно снял носки. Глория тут же сунула их в лохань, над которой высилась шапка мыльной пены.
— Если б не я, — сказала Глория, — ты бы давно всех друзей растерял. Кому охота нюхать твои грязные носки?
