— Брата проверить, да невестке покушать собрать, — пожала та плечами. Мол, что за странный вопрос.
— А сиделок брата зачем пугала? Филомель, как становилось темно, ни за что не хотела оставаться в доме рядом с больным.
— Да какой Хукс больной? — махнула рукой Калей. — Больше притворяется. Нет, он не встает, — ответила она на вопросительный взгляд Адрианы. — И в основном молчит. Конечно, все это ужасно. Тела девочек были сильно обезображены, что уж говорить. Их мать от горя чуть рассудка не лишилась…
— Но не лишилась? — прищурилась Адриана.
— Нет…
Калей отломила кусочек булочки, положила его в рот и запила глотком ароматного чая на травах. Движения ее не были суетливы, она не сглатывала слюну, не стремилась быстро набить свою утробу, скорее наслаждалась вкуснейшей выпечкой.
Нет, она не голодна, решила Адриана. Голодные так себя не ведут, даже если будут изо всех сил показывать, что им не хочется есть.
— А сиделок, спрашиваешь, зачем пугала? — вздохнула Калей. — Материно сокровище они искали. И соседка тоже. Я и в лесу вместо невестки завывала, чтобы не искали ее. Мол, живая, хожу, брожу, по деточкам плачу.
— Но ведь искали все равно, — нахмурилась Адриана, вспомнив, что рассказала ей Филомель, когда принесла мед в туеске.
— Нет, не искали, — упрямо повторила Калей. — Ведунье и мне это стало бы известно. Старая бабка не только знахарка, но и немного колдунья. Отцу Филомель жена брата тоже была нужна лишь для одного.
Адриана не стала переспрашивать, для чего. И так было ясно — всем не давало покоя наследство бабушки погибших девушек. И, избавившись от ставшей ненужной прежней жены Хукса Беннета, можно довольно близко приблизиться к заветным сокровищам.
— Только их нет в доме, — неожиданно звонко рассмеялась Калей.
Адриана промолчала — ее этот факт беспокоил меньше всего. Есть драгоценности в доме или их нет — ей, пожалуй, единственной, до них нет никакого дела. От нее требуется отыскать убийцу и привлечь к суду — праведному или гражданскому, без разницы. Она все больше и больше склонялась к мысли, что оборотни тут совершенно не при чем. А горбунья лишь добавила ей уверенности в своей правоте. Преступления совершены руками человека.
— Калей, это ты? — негромко позвал господин Беннетт из своей комнаты, видимо, проснувшись от ее негромкого смеха.
— Я, дорогой, — отозвала та и, резво соскочив с высокого для нее стула, поспешила к нему.
Адриана пошла за ней следом.
— Она своя, — махнула Калей в сторону Адрианы, когда они вошли в спальню больного.
