Я с удивлением глядела на селестина в одном лишь нижнем белье. Он провёл здесь ночь? А я так крепко спала, что узнала об этом только сейчас, хотя кровати на постоялом дворе не отличались достаточным простором, чтобы можно было свободно разместиться вдвоём.
— Хорошо, что я был здесь. Элу полезно немного остыть, — подытожил Рен. — Кстати, как ты себя чувствуешь?
— Плохо, — поморщилась я в ответ. — Болит всё тело. Признавайся, ты усыпил меня и использовал как подстилку.
— Эжени была права, — непонятно зачем напомнил Рен.
— Твоей Эжени тоже, как и кейсеру, полезно остыть, — фыркнула я. — Сегодня я поеду вместе с тобой. Пусть видит, что между нами близкие отношения и нечего в них лезть. В конце концов, вам с ней осталось подождать совсем недолго…
При моих последних словах по лицу селестина пробежала мрачная тень. С чего бы это? Но тут меня отвлёк неприличный звук, издаваемый моим желудком: громкое, я бы сказала, утробное урчание голодного тела. Давала себя знать вчерашняя диета. Рен улыбнулся и принялся одеваться.
— Пойду, закажу завтрак и позову Клоу. Спустишься или позавтракаешь в своей комнате?
— Спущусь, — я осторожно присела на кровать, стараясь меньше шевелиться, чтобы испытывать меньше боли.
— Тогда жду тебя внизу.
* * *
В обеденном зале собралось много народа. Я поискала глазами Рена и вновь обнаружила его в компании Эжени. Ну, что ты будешь делать с этой селестиной? Липнет как банный лист к известному месту. Значит, надо проучить. Кое-как спустившись по лестнице, ноги были решительно против любых передвижений, я подошла к Рену и, склонившись, обняла его со спины за плечи.
— Милый, спасибо за чудесную ночь, — громким шепотом произнесла я. Ошеломить получилось не только Эжени, но и собственного мужа. И дело было вовсе не в том, что у них тут не принято открытое выражение чувств на публике.
— Расценивать это как просьбу? — откидывая голову назад, гораздо тише, чем я, поинтересовался селестин.
Вот жук! Успевает обращать мои слова себе на пользу! А как же любовь к Эжени? И вообще, поведение у Рена испортилось, он всё больше напоминает мне кейсера. Недаром, когда-то они были друзьями. Где благородный, чопорный, сдержанный наместник южных земель? С каждым днём путешествия он всё менее и менее походит на себя прежнего.
— Садись, — видя моё замешательство, усмехнулся селестин. При этом он нежно коснулся пальцев моей руки, лежащей у него на плече, затем поднялся и пододвинул мне стул. Следившая за нами Эжени была сражена наповал. Впрочем, она старательно не подавала виду, лишь нервно накручивала на палец выбившийся из причёски локон.
