Я стоял у штурвала и вел лодку вдоль главной струи к тому месту напротив старого цементного завода, где она опускается на большую глубину и образует невдалеке от берега что-то вроде воронки, и там всегда полно мелкой рыбы для наживки. Вдруг я увидел впереди фонтан брызг, как от бомбы, и меч, и глаз, и раскрытую пасть, и огромную красно-черную голову черной меч-рыбы. Ее спинной плавник весь торчал над водой, высотой чуть не с оснащенное судно, и хвост тоже весь высунулся из воды, когда она бросилась на нашего тунца. Меч у нее был толщиной с бейсбольную биту и скошен кверху, и, когда она схватила наживку, поверхность океана широко раздалась перед ней. Она была вся черная с красным, и каждый глаз у нее был с суповую чашку. Огромная была рыбина. Бьюсь об заклад, она потянула бы тысячу фунтов.
Я заорал на Джонсона, чтоб он отпустил лесу: но прежде, чем я успел вымолвить слово, я увидел, как Джонсон взлетел на воздух, точно вздернутый подъемным краном, и еще секунду он держался за свое удилище, но удилище согнулось, как лук, а потом, распрямившись, ударило его толстым концом в живот, и вся снасть полетела за борт.
Тормоз был завинчен до отказа, и когда рыба дернула, Джонсона сорвало с сиденья, и он не мог удержать удочку. Удилище лежало у него на правом колене и толстым концом было подсунуто под левое. Если б он не снял пояса, его бы стащило в воду.
Я выключил мотор и пошел на корму. Он сидел и держался за живот, куда угодил конец удилища.
– Пожалуй, на сегодня хватит, – сказал я.
– Что это было? – спросил он меня.
– Черная меч-рыба, – сказал я.
– Как это случилось?
– Вы лучше подсчитайте, – сказал я. – Катушка стоила мне двести пятьдесят долларов. Теперь такая стоит еще дороже. Удочка стоила сорок пять. Там было без малого шестьсот ярдов лесы в тридцать шесть нитей.
Тут Эдди хлопнул его по спине.
– Мистер Джонсон, – сказал он, – вам просто не везет. Первый раз в жизни вижу такое.
– Заткнись ты, пьянчуга, – сказал я ему.
– Нет, правда, мистер Джонсон, – сказал Эдди. – В жизни не видел ничего подобного.
– Что бы со мной было, если б меня потащила такая рыбина, – сказал Джонсон.
– Вы же хотели все сделать сами, – ответил я. Я был зол как черт.
– Очень они большие, – сказал Джонсон. – Это уже не удовольствие, а мученье.
– Да, – сказал я. – Такая рыба могла бы убить вас.
– Но ведь ловят же их.
– Ловит тот, кто умеет. Но вы не думайте, всякому приходится мучиться.
– Я видел фотографию девушки, которая поймала такую.
