Я проверил насос, поршень духового ружья, несколько раз нажав курок, и зарядил ружье. Одну пулю я загнал в ствол винчестера и потом наполнил магазин. Я достал из-под матраца смит-и-вессон тридцать восьмого калибра особого образца, который у меня остался от того времени, когда я служил в полицейском отряде в Майами, смазал его, зарядил и прицепил к поясу.
– Что случилось? – спросил Эдди. – Да скажи ты, что случилось?
– Ничего, – сказал я ему.
– На кой черт весь этот арсенал?
– Я всегда беру оружие с собой, – сказал я. – Стрелять птиц, если они станут клевать наживку, или стрелять акул, или на всякий случай, когда крейсируешь между островами.
– Что случилось, черт тебя дери? – сказал Эдди. – Что случилось?
– Ничего, – ответил я ему. Когда лодку качало, смит-и-вессон хлопал меня по бедру, и я смотрел на Эдди. Я подумал: нет смысла торопиться с этим. Он мне еще понадобится.
– У нас есть одно маленькое дело, – сказал я. – В Бакуранао. Я тебе скажу, что делать, когда придет время.
Я не хотел говорить ему заранее, потому что знал, что он забеспокоится и перетрусит и тогда от него никакой пользы.
– Лучше меня тебе никого не найти, Гарри, – сказал он. – Я самый подходящий для тебя человек. Можешь на меня положиться.
Я посмотрел на него, какой он длинный, мутноглазый, трясучий, – и ничего не сказал.
– Слушай, Гарри. Дай один только глоток, – попросил он. – Я боюсь, как бы меня не начало трясти.
Я дал ему, и мы сидели и ждали, когда стемнеет. Закат был красивый, и дул славный легкий бриз, и когда солнце уже почти село, я запустил мотор и медленно повернул к берегу.
Мы остановились в темноте примерно за милю от берега. С заходом солнца течение стало сильнее, и я заметил, что оно изменило направление. Виден был маяк Морро немного дальше к западу и вечернее зарево над Гаваной, а огни напротив нас были Ринкон и Бараков. Я вел лодку против течения, пока не миновал Бакуранао и не подошел совсем близко к Кохимару. Потом я поставил ее по течению. Было уже совсем темно, но мне нетрудно было определить, где мы. Все огни у меня были погашены.
– Что мы будем делать, Гарри? – спросил меня Эдди. Его опять разбирал страх.
– А ты как думаешь?
– Я не знаю, – сказал он. – Ты меня пугаешь. – Казалось, его вот-вот опять начнет трясти, и когда он подошел ко мне, я почувствовал его дыхание, вонючее, как у стервятника.
– Который час?
– Сейчас пойду посмотрю, – сказал он. Он вернулся и сказал, что половина десятого.
