Нельзя сказать, что я был полностью счастлив. Тургай вел себя со мной по-дружески. А я предал его в тот вечер, когда он уехал в Стамбул, проведя ночь с его красавицей-женой. Своей затуманенной головой я искал различные оправдания совершенному мной преступлению, чтобы доказать себе, что я вовсе не злой человек, которому нельзя доверять. Я сказал себе, что стрела давно уже была выпущена из лука. К тому же Тургай вовсе не был мне старым товарищем – я всего-то виделся с ним три или четыре раза. Я подумал в свое оправдание, что бродячие актеры без дома и крова, заставлявшие своих женщин танцевать танец живота перед солдатами, вряд ли верят в семейные ценности. Наверняка Тургай обманывал жену с другими женщинами. А может быть, они даже рассказывали друг другу о своих приключениях. Возможно, Рыжеволосая Женщина завтра расскажет Тургаю о том, как провела со мной время. Но, скорее всего, она просто забудет меня.
У меня испортилось настроение. Я начал испытывать раскаяние, которое чувствовал, когда смотрел представление в театре. Тогда я не очень понимал причину этого чувства. Я ревновал из-за того, что Махмуд-уста тоже видел представление. Интересно, встречался ли Махмуд-уста с Рыжеволосой Женщиной вне театра?
Мастер спал. Я уже тихонько ложился, как он позвал меня:
– Где ты был?
– В городе.
– Ты оставил меня одного за столом. Ты что, в театр ходил?
– Нет.
– Время четыре утра. Как ты будешь завтра работать на жаре, не выспавшись?
– Мне было грустно, меня угостили ракы, – сказал я. – Было очень жарко, на обратном пути я прилег посмотреть на звезды и заснул. Я долго спал, уста.
– Сынок, не ври мне. Колодец шуток не любит. Ты ведь знаешь, что вода вот-вот появится.
Я не ответил. Махмуд-уста поднялся и вышел из палатки. Я надеялся, что забуду о Махмуде-усте и засну, но мысли о нем не давали мне покоя.
Почему он спросил меня, ходил ли я в театр? Может, Махмуд-уста ревнует меня? Наверняка такую культурную театральную актрису, как Рыжеволосая Женщина, никогда бы не заинтересовал такой деревенщина, как Махмуд-уста. Но что было в голове у Рыжеволосой Женщины, никому не известно. Признаться, поэтому я в нее и влюбился.
Я выглянул из палатки и не поверил своим глазам – мастер направлялся в Онгёрен. Я почувствовал бешеную ревность и гнев. При свете звезд я с трудом различал его темный силуэт.
Неожиданно он остановился, постоял немного, словно о чем-то раздумывая, и вернулся к ореховому дереву. Я видел, как он закурил сигарету и сел под него. Я лег в траву и долго смотрел, как Махмуд-уста курит. Я видел только красноватый огонек его сигареты.
